Рождество Христово, *
Обрезание, Сретение

До явления во плоти Сына Божия все сошествия Божие на землю были лишь приготовлением к совершеннейшему и величайшему из сошествий. Господь сходил в рай по падении человека, для возвещения ему суда правды и, вместе с тем, суда милости и обетования о будущем и победительном «Семени жены»; сходил в водах потопных, для истребления обветшав­шего в беззакониях человечества и для возрождения среди его Церкви; сходил для смешения языков, чтобы отделить Церковь Свою от единомыслия гордых столпотворителей, сходил в зна­мениях и откровениях к праотцам; сходил в громах и молнии на Синае, и все это для того, чтобы предуготовить путь Христу. «Закон, — говорит Апостол, — пестун бысть во Христа». «То были Его явления, — замечает св.Амфилохий, — а не обращение с людьми, а здесь возвещается обращение Его с человеками, а не просто явление».

И в какое время Отец Небесный благоизволил послать на землю единородного Сына Своего! «В последок дней», — во время всемирного обладания языческого Кесаря, когда род человеческий нисшел в самую глубину нечестия и беззаконий, грех умножился и распространился по лицу всей земли. Реки беззакония разливались по земле, и гордость до небес поднимала свою голову, люди служили диаволу, забыв и оставив Творца своего: всюду курились идольские жертвы и, казалось, самый воздух осквернен был дымом этих жертв. Поразительны черты, в каких изображает Апостол Павел языческий мир пред пришествием Господа Иисуса Христа (Римл.1:21-32). Господь как бы ждал, пока исполнится мера зла, чтобы воплощением Своим исцелить все виды его в страждущем человечестве.

В то время как языческий мир, погрязая в пороках, опытно убеждался в своем бессилии восставить себя из глубины нрав­ственного падения, Израилю, избранному народу Божию, от времени до времени были даваемы пророчества и обетования об имеющем придти Искупителе. В этих пророчествах, между прочим, были предуказанны время и место пришествия Его.

«Семьдесят седмиц определено на народ твой и святый град твой, — говорил Архангел св.Пророку Даниилу, — чтобы пресечь беззакония, прекратить грехи, покрыть вину, привести правду вечную, запечатлеть видение и пророка и помазать святейшее (т.е. Мессию, Христа). Итак, знай и разумей: от исхода слова (указа царского) о возвращении и строении Иеру­салима до Помазанника — князя (Христа) семь седмиц и шесть­десят две седмицы: улицы и стены созиждутся в беспокойное время. По шестидесяти двух седмицах Помазанник (Христос) будет убит… но в одну седмицу Он укрепит завет со многими и в полседмице прекратятся жерт­ва и приношение». Понимая под седмицами, седмицы годов, полу­чаем от исхода «слова» до явле­ния Мессии — 486,5 лет. Издано было три указа о построении Иерусалима после плена Вави­лонского: при Кире, Персидском царе, в 217 г.; при Артаксерксе Лонгимане, Персидском царе, в 295 г., и при том же Артаксерксе, в 308 г., от построения Рима. Таким образом, внимательные израильтяне могли приблизительно знать время пришествия Мессии, прилагая к упомянутым числам лета Данииловых седмиц.

Св.Пророк Михей предрекал о месте рождения Мессии в следующих словах: «Вифлеем Ефрафа! 1 Хотя ты мал, чтоб быть в числе тысяче Иудиных: (но) из Тебя произойдет мне Тот, Который будет Владыкою Израиля, Которого проис­хождение от начала, от дней вечных». Пророк ясно указывает, что Владыка Израилев родится в Вифлееме, в колене Иудином. О Мессии понимали это пророчество древние иудеи, как видно из Евангельской истории.

Эти и многие другие пророчества ясно указывали на Мессию. Из них наиболее укоренившимся в памяти восточных народов представляется пророчество Валаама, произнесенное по приглашению Моавитского царя Валака: «воссияет звезда от Иакова и возникнет скипетр от Израиля». Древние иудейские толкователи, объясняя это пророчество о Мессии, дают ему такой смысл: «восстанет князь из дому Иакова и помазан будет Мессия из дому Израиля». А так как в этом пророчестве Рождение Мессии представляется под образом явления звезды, то в восточных народных ожиданиях Мессии могло появиться предание и о звезде Мессии. С самых отдаленных времен пришествие Спасителя поставлялось в какую-то таинственную связь с периодическими изменениями в движении светил небесных и с основными кругами времени. Так существовало верование, что пришествие Мессии последует не прежде, как по истечению известного периода, к концу великого года, который слагался из множества лет лунных, и что, вместе с тем, последует явление на небе необыкновенной звезды, как не­бесного знамения, возвещающего рождение Мессии. Где источник этих преданий Востока — сказать трудно, но иудейские раввины полагают, что первоначальные откровения об этом, сообщены были Богом еще древним патриархам, любившим погружаться мыслью в созерцание величественного зрелища звездного неба, а от них, по преданию, перешли к другим народам. Но эти народы древнего мира приписывали пред­сказания о Спасителе своим знаменитым и ученым мужам: персы и халдеи — Зороастру, китайцы — Конфуцию и т.д. Кому бы они не приписывали предсказания о будущем Избавителе, ясно, что у разных народов света, разделенных огромным пространством, было в силе ожидание пришествия Искупителя.

Когда приблизилось время Рождества Христова, предсказанное Пророком Даниилом: то не иудеи только, но и все жители Востока были взволнованы ожиданием необык­новенных перемен в мире. Светоний говорит, что «по всему Востоку носилось древнее и постоянное предание, будто бы в пророчествах сказано, что в это время иудеи завладеют всем». Почти в таких же словах высказывается и римский историк Тацит: «общим убеждением было, что в древних священных письменах говорится, будто в это самое время восток возымеет силу и иудеи овладеют всем».

И о месте явления ожидаемого Искупителя знали не только иудеи, но и другие народы, хотя весьма темно и не­определенно. Замечательно в этом отношении то, что ни один народ, за исключением иудеев, не осмеливался отнести славу явления Мессии к себе, вопреки народной гордости, по которой иные даже производили свое происхождение от богов. Евро­пейцы ожидали пришествия Спасителя с Востока. Индейцы же и китайцы с Запада, но все неясно разумели под этим Иудею.

Соединение всех народов под властью Рима было в то время особенным знамением со стороны Промысла Божия. Если правители этих народов не все могли, подобно Киру, исповедывать, что царства земные дал им Господь Бог Небесный, и еще менее понимать, что это удивительное соединение народов в одно царство было приготовлением и пе­реходом к образованию «единого стада» в духовном царстве мира и любви, «еже во веки не рассыплется»: то все же они ясно видели, что события ведут мир к какому то единству и что величие Рима устрояется по определению неисповедимых судеб Божиих. Единоначалие Августа — по замечанию Св.Церкви — тем сильнее способствовало к упразднению многобожия идолов и к утверждению единого владычества Божества.

Напрасно человекоугодливые мудрецы и льстецы старались применять предания и пророчества о явлении Искупителя к разным царям и вельможам Римским, взоры всех обращены были на Иудею, откуда ожидали Царя, имеющего овладеть Вселенной. В самом Риме, некто Мараф, незадолго до Рождества Христова, говорил, что «природа порождает царя, которому должен покориться народ Римский». Римский сенат, устрашенный этим объявлением, запретил воспитывать всех детей, рожденных в том году.

Год Рождества Христова определить вполне точным образом нельзя было уже и в древности, вследствие различных перемен в счете времени. В настоящее время считают 2001 год от Рождества Христова. Это летосчисление, принято всеми христианскими народами, обязано своим происхождением римскому монаху VI века Дионисию Малому; он вычислил, что Рождество Христово совершилось в 754 г. от основания Рима. Но в позднейшее время, по наиболее тщательному исследованию германского астронома Иделера (1846), полагают, что Рождество Христово совершилось в 747 году от построения Рима. Таким образом, для исправления счета Дионисиева, надо бы прибавить семь лет к текущему году и считать теперь не 2001 год от Р.Х., а 2008 год.

Месяц и число Рождества Господа Иисуса Христа опре­деляются следующими сообра­жениями. Евангелист Лука го­ворит, что когда Спаситель крестился, Ему было около 30 лет. По древнему преданию известно, что крещение Его совершилось 6 января 2. Итак, если Иисус Христос имел 30 лет в январе, при крещении, то и день рождения Его не мог быть далеко от этого числа. Еще ближе можно определить этот день из другого указания

Евангелиста Луки, из которого видно, что Иисус Христос был моложе на шесть месяцев, чем Иоанн Креститель, а время рождения Иоанна стоит в связи со временем явления Архангела Гавриила Захарии во храме. Точные вычисления показывают, что чреда Захарии во храме была между 2 и 9 октября 746 года от построения Рима: 10 октября св.Захария уже мог возвратиться в свой дом. Если с этого времени считать непраздность Елисаветы: то время зачатия Пресвятой Девой Марией Господа, совершившееся в шестой месяц после этого события, надобно полагать после 10 марта, а именно, на осно­вании древнейшего предания, 25 марта 747 г. от построения Рима. Если продолжить от этого дня исчисление вперед, то 25 декабря 747 г. от построения Рима является днем Рождества Христова. И по иудейскому преданию, Мессия должен родить­ся в месяце кислеве, девятом в году по еврейскому счислению, а по нашему в декабре (ст.ст).

В Евангельском повествовании св.Луки говорится, что пред Рождеством Христовым вышло императорское повеление о всенародной переписи и, что эта перепись была первой при Августе, во время управлении Квириния Сирией. Без сомне­ния, повелитель Рима руководствовался в этом случае побуж­дениями, основанными на политических расчетах, финансовых потребностях и проч., но нельзя не удивиться, как эти побуж­дения содействовали к тому, чтобы древнее пророчество о рож­дении Спасителя в Вифлееме исполнилось во всей своей силе, без малейшего нарушения человеческой свободы. Благоговея пред неисповедимостью путей Промысла Божия, нельзя, вмес­те с тем, не признать великого самоуничтожения воплотивше­гося Искупителя, которому Он должен был подвергнуться вследствие этой переписи. Имя Иисуса, сладчайшее и достопоклоняемое имя, пред величием Которого, по словам Апостола, преклоняется всякое колено небесных, земных и преисподних, от самого рождения должно было быть вписано в число подданных языческого властителя, наряду с именами последних из сыновей Израилевых.

Гордый Кесарь, непроизвольно содействовавший испол­нению Богодухновенного пророчества и не знавший того, что вписавшийся в число подданных его имеет вписать всех ве­рующих в книгу вечной жизни, быть может, не удостоил и взглянуть на списки имен, присланные из Иудеи; но те, которым поручено было дело переписи, конечно не раз читали среди имен потомков Давидовых преславное имя Иисуса. Вот первый титул «слуги и раба», который благоугодно было при­нять на Себя по рождении, Сыну Божию для того, чтобы нас, рабов греха, сделать свободными!

Так как у евреев был обычай вести народные переписи по коленам, племенам и родам, и всякое колено, племя и род имели свои определенные города и праотеческие места: то повеление Кесаря привело в движение всю Иудею: идяху — говорит Евангелист — вси написатися. кождо во свой град. Вифлеем, находившийся в колене Иудовом, а потому назы­ваемый (в отличие от Завулонова) Иудовым, был местом рождения Давида, и почитался фамильным городом потомков его: сюда и должен был отправиться для переписи Иосиф, как потомок Давида. Мария же, как женщина, не подлежавшая народной переписи, могла, по-видимому, остаться дома, чего требовало даже и положение Ее. Но Она, по свидетельству предания, была единственной в роде и не имела ни братьев, ни сестер, а такие женщины, как наследницы имени и всего родового имущества, подлежали переписи наравне с мужчинами. И потому благодатная Дева, как происходившая также от рода Давидова, несмотря на последние дни чревоношения, должна была оставить домашний мирный кров и идти в Свой родовой Вифлеем, чтобы внести и Свое имя в список поданных Кесаря. Взыде Иосиф от Галилеи из града Назарета во Иудею, во град Давидов, иже нарицается Вифлеем, зане быти ему от дому и отечества Давидова, написатися с Марией, обру­ченной ему женой, сущею непраздною.

Этими последними словами Евангелист как бы говорит, что Пресвятая Мария хотя и была «непраздною» (почему Ей лучше было бы оставаться дома, тем более что путешествие в Вифлеем, в течение нескольких суток, могло быть сопряжено для Нее с крайним неудобством и трудностями), но Она пошла, повинуясь указу Римского властителя, ибо «несть власть, аще не от Бога». Святой обручник, вероятно, утешал себя мыслью, что пребывание их в Вифлееме не продолжится, и что он, воздав «кесареву Кесарево», успеет еще возвратиться в дом для воз­даяния «Богови Божьего». Но скоро ли могла дойти очередь до бедного древоделя Назаретского, который хотя вместе с наре­ченной женой своей и происходил по прямой линии от царя Давида, но теперь не имел других отличий, кроме старческих, убеленных сединами, волос и внутренней чистоты души, ведомой единому лишь Богу?

Более трех суток требуется и для обыкновенного пути из Назарета в Вифлеем; а при указанных обстоятельствах святой четы, она могла гораздо медленнее совершить этот путь. И потому не удивительно, что при окончании столь продолжительного путеше­ствия по гористой местности, и в том положении, в котором нахо­дилась Святая Дева, Она утомилась и, приближаясь к Вифлеему, почувствовала потребность в отдыхе. Предание говорит, что не­вдалеке от Вифлеема утомленная дорогой Преблагословенная со­шла с ослята, на которого садилась лишь в крайней усталости и, увидев в стороне от дороги большой камень, возлегла на него и опочила, а по окончании отдыха снова шествовала до Вифлеема 3.

Бысть егда быша тамо, исполнишася дние родити Ей. Едва святая чета достигла города, как наступило для Марии время родить; Иосиф тщательно искал в городе удобное поме­щение, и не мог найти никакого убежища. Город был мал, а множество народа, пришедшего для переписи, до такой степени переполнило все дома, что не было в них свободного уголка для святых путешественников. Все общественные гостиницы, как ни шумно и беспокойно было бы в них помещение, были также обойдены святым старцем; но ни в одной из них не нашлось пристанища. Да и кто из городских жителей, при подобных обстоятельствах, мог радушно принять под кров свой бедного старца и Деву? Не бу им места в обители. Оставалось одно: искать какого-либо приюта в городских окрестностях. Невдалеке от ворот Вифлеемских, к востоку от города, ближе источника Давидова, находилась пещера в каменистой горе. В эту пещеру, во время бури, загоняли скот, и пастухи, в часы зноя и непогоды, могли находить в ней себе убежище; к ней примыкали поля, а внутри ее, в стене, было высечено углубление, служившее вместо яслей для животных. Святая Дева и Иосиф вынуждены были воспользоваться этой пещерой и там искать кров и убежище от зимнего холода для себя и ожидаемого Младенца.

Но провидение Отца Небесного видимо бдело над судь­бой возлюбленного Сына Своего, потому что если бы для святой четы, пред временем рождения Иисуса Христа, и нашлось какое либо свободное место в одной из обителей Вифлеемских: то, взамен этой выгоды, сколько было бы неприятностей от шума народного, от любопытства людей праздных, от молвы и со­глядатайства! Между тем как здесь, — в этом вертепе, за горо­дом, Святая Дева и Иосиф были одни, среди полной тишины и свободы, далеко от суетливого сообщества людей и лишь в невидимом присутствии Бога и святых Ангелов.

В этой пещере Благодатная Приснодева, 25 декабря, одна, без посторонней помощи и безболезненно, родила вопло­щенное Слово — Господа нашего Иисуса Христа. О безболез­ненном рождении Пресвятой Девой Господа так свидетель­ствует св.Андрей Критский: «Матерь не познала болезней рождения, свойственных рождающим… Дева, родив бессеменно зачатого, пребыла непорочной Девой и сохранила невредимыми ключи девства». Согласно с этим замечает и св.Иоанн Дамаскин: «Христос рождается в обыкновенное время, по исполнении девяти месяцев, в начале десятого, по обыкновенному закону естественного чревоношения, но безболезненно, превыше закона рождения… и за рождением не последовали болезни».

Святитель Димитрий Ростовский говорит о Пречистой Матери: «яже бо зача без мужа и сласти, та и роди без болезни и без повреждений девической чистоты своей… Родися от Нее Христос, якоже плод от древа,… пройде от Нее Христос, якоже луча солнечная сткло или кристалл проходит; не сокрушает, ни оскверняет сткла и кристалла проходящая луча, но паче чисто его просвещает; не вредил девства Пречистой Матери Своей Солнце правды Христос… но паче усугубил чистоту Ее, освятив Ю прошествием Своим». По рождении Спасителя, равно как и до рождения его, Пресвятая Богоматерь пребыла Девой, почему Св.Церковь исповедует Ее Приснодевой.

Евангелист говорит, что Пресвятая Дева роди Сына Своего Первенца, и повит Его, и положи Его в яслех. Это значит, что Святая Дева Сама приняла в Свои пречис­тые руки Божественного Мла­денца, Сама повила Его пеленами и положила в яслях и Сама же, без сомнения, пер­вая поверглась на колени пред Тем, Который удостоил Ее быть Своей Матерью.

Св.Афанасий Александрийский, рассуждая о вышеприведенных словах Евангелиста, говорит: «смотри, сколь таинственно рождает Дева: Сама рождает — Сама и пеленает? У обыкновенных жен это делается иначе: они рождают с помощью других и младенцев их пеленают другие; не так у Пресвятой Девы: Она Мать — без труда и без мук; Она и бабка Сама Себе, никем не наученная: Она не допустила никого коснуться нечистыми руками до рожденного Ею Пречистого Младенца, а Сама служит родившемуся от Нее и превысшему Ее; Сама пеленает и кладет Его в ясли».

Церковная песнь, воспоминая событие в вертепе, так выражает чувства Богоматери: «держа на руках воплотившегося и облекшегося в человеческий образ Господа и, лобызая Его, как Мать, Она говорила Ему: Чадо сладчайшее! как Я держу Тебя на руках Моих, — Тебя, содержащего рукой Своей все творение?» С трепетом и в благоговейном безмолвии прекло­нился Иосиф пред Пречистой Матерью и Божественным Сы­ном Ее и, в радостном изумлении созерцая преестественное чудо, он познавал непреложно, что родившийся — воистину есть от Духа Святого. «Таинство странное вижу и преславное! Не­бо — вертеп; престол херувимский — Деву; ясли — вмести­лище, в них же возлежит невместимый Христос Бог» таковы благоговейные мысли верующей души, при виде Вифлеемского события! «Иосиф еще несовершенно знал Пресвятую Деву, — замечает св.Афанасий, — доколе Она не родила Сына Своего Первенца. Когда же Она родила, тогда Иосиф познал, что та­кое Она была и чем быть сподобилась. Познал, увидев Деву, питающую млеком, и с тем вместе цвет девства Своего со­хранившую нетленным: увидел Деву родившую, но обыкновен­ных болезней рождения не испытавшую. Тогда то он уразу­мел, что об этой Деве именно и написал Исаия: «се Дева во чреве приимет!»

«Ангелы — воспевает Св.Церковь окружали ясли, как престол херувимский, и, взирая на лежащего в них Владыку, в вертепе видели небо». Изъясняя мысль св.Церкви, св.Григо­рий Неокесарийский говорит: «Тот, Кто исполнил во всей точ­ности сокровенный Божественный совет, положенный в небе, возлег в вертепе, в ложеснах матерних и в яслях; сонмы ангелов окружали Его… Он сидел на небе одесную Отца и в то же время почивал в яслях, как бы превыше херувимов… Но поистине и здесь, в яслях, был тогда престол херувимский, престол царский, Святое святых, престол единый, славный на земле, престол свя­тейший, потому что на нем почивал Христос Бог наш».

Но что же делала в это время остальная, осиянная славою Божией, земля? Что делали остальные чада Израиля, Иеруса­лим и мир языческий? Все они были погружены в глубокий сон — и нравственный, и физический! Никто не знал, что совер­шилось величайшее и радостнейшее событие, никто не спешил поклониться родившемуся Спасителю! Иудеи, со своими книж­никами и фарисеями почивавшие на законе, ждали Мессию окруженного славой, а мир языческий утопал в пороках у под­ножия мнимых богов своих.

В Вифлееме и его окрестностях тоже спали, но спали не все: в долине Вифлеемской, окруженной со всех сторон горами и находившейся на расстоянии получаса ходьбы от пещеры, стоял столп, где, по обыкновению того времени, пастухи оста­навливались на ночлег се своими стадами. Здесь в это время пастыри держали ночную стражу у стад своих.

И се Ангел Господень ста в них, и слава Господня осия их. Явление блистающего лучезарным светом Ангела, среди полуночного мрака, покрывающего окрестности Вифлеема, должно было представить зрелище самое величественное. При виде такого дивного события, пастыри убояшася, — говорит Евангелист, — страхом велиим. К земным, шумным явлениям природы и даже к опасностям давно уже привыкли они: но представившееся им теперь явно выходило за пределы всего земного: простая душа их была близка к небесному, но немощ­ная плоть затрепетала, — и поэтому прежде радостной вести нужно было уничтожить их страх. И рече им Ангел: не бойтеся! Се бо благовествую вам радость велию, яже будет всем людем. Не бойтесь! я вестник не гнева и скорби, а веселья и радости, — такой радости, которая теперь возвещается только вам одним, а со временем должна исполнить весельем всех и каждого. Яко родися вам днесь Спас, иже есть Христос Господь во граде Давидова: Тот обетованный Мессия, Ко­торого ожидали все, и одно имя Которого способно успокоить и возвеселить каждого истинного израильтянина, уже родился в Вифлееме, столь славном воспоминаниями о Давиде. «Но где найти нам рожденного и родившую в городе, наполненном множеством народа?» — думали изумленные и обрадованные пастыри. Ангел предупредил их, сказав: и се вам знамение: обрящете младенца повита, лежаща в яслех! Едва только небесный вестник окончил свое благовествование, как внезапу бысть со Ангелом множество вой небесных, хвалящих Бога и глаголющих: слава в вышних Богу и на земли мир, во человецех благоволение!

Поразительное зрелище! Благодатная песнь! Но к чему они пред пастырями? Зачем такое множество небесных воинств, когда достаточно было и одного мирного вестника? Небожители явились здесь, потому что восторга их о совершившимся не вмещало и самое небо. Они видели Начальника мира, сошед­шего на землю для водворения мира. До Него не было на земле мира ни внутри, ни вне человека, ни на поверхности земли, ни в отношениях ее к небу, повсюду была лишь одна вражда, и род человеческий был отчужден от Бога. Тучи гнева Божия висели над ним, — и что же? Бог, столько оскорбленный людьми, вдруг Сам приходит к ним, приносить им мир и изливает на них поток любви и милосердия! Все это видят Ангелы; видят, дивятся, радуются и с благоговением восклицают: «слава в вышних Богу, и на земли мире, во человецех благоволение!»

Таким образом, опять не законоучителям и мудрецам, не вельможам и сильным Израиля открыл Господь спасительную тайну Свою: они спали; а бодрствовали лишь одни простые пастыри. Пастыри делаются первыми благовестниками о рождестве Спасителя; и не в храме Иерусалимском, не в стенах синагог славится это рождество, а под открытым небом, в знак того, что не для одних Иудеев, но и для всей Вселенной воссияла радость спасения.

По отшествии Ангелов пастыри направились к Вифлеему: приидоша, поспешися, и обретоша Мариам же и Иосифа и Младенца лежаща во яслех. Как там, при явлении Ангелов, было все величественно: так здесь, напротив, встретила пасты­рей одна простота и убожество. Но после видения и благовеста ангельского, божественное Отроча, среди убожества, Его окружавшего, казалось им еще святее и досточтимее.

Поклонившись Спасителю Своему и Его Преблагословенной Матери, пастыри, как бы в вознаграждение того, чего по внешности недоставало новорожденному Царю Израилеву, поспешили рассказать все виденное и слышанное ими от Ангелов. Эти рассказы были отрадой безневестной Матери и святому старцу, которые в столь важные для них минуты, по-видимому, были всеми оставлены на произвол случая. Мариам — замечает Евангелист — соблюдаше вся глаголы сия, слагающи в сердце Своем, т.е. соображала слышанное Ею от Ангела при благовещении с совершившимся теперь и, видя, что события подтверждают слова его, духовно радовалась. Но и при этой радости. Она не изменила своего смирения, и при слушании рассказов пастырей, чистейший восторг Ее был проникнут прежним глубоким чувством Ее преданности воле Божией.

Наши путешественники сообщали в 1904 году довольно много сведений, как о дороге из Иерусалима в Вифлеем, так и о самом священном месте Рождества Христова.

Поднявшись из Иерусалима по дороге к Вифлеему, путе­шественник видит пред собой равнину Рефаимскую и впереди ее — высоты св.Илии. В библейские времена долина Рефаимская была покрыта теревинфовыми деревьями, почему называлась также и теревинфовой; но теперь она в запустении. Кое-где вдоль пути видны древние развалины оград, сторожевых башен, или столбов, принадлежавших к виноградникам; разва­лины одной из них называют домом Симеона Богоприимца. Неподалеку от дороги показывают отросток теревинфового дерева, под которым — по преданию — Пресвятая Богородица отдыхала на пути Своем из Вифлеема в Иерусалим.

Недалеко от высот св.Илии виден, у их подошвы, по пра­вой стороне дороги, круглый колодец древнего построения и при нем водопой. Он назван колодцем «трех волхвов»; говорят, что благовестная звезда, приведшая волхвов в Иерусалим, вновь засияла для них у этого места, когда они шли к Вифлеему. Судя по обломкам, которые видны вокруг этого источника, надо полагать, что он был украшен зодчеством, и даже говорят, что здесь была церковь. Арабы всегда останавливаются у этого источника, чтобы напиться священной воды.

С высоты горы, в дальнем расстоянии виднеется уже мо­настырь св.Илии; а за монастырем открывается вид на Вифлеем, расстилающийся по горному хребту, склоняющемуся к югу в долину. Большое здание, укрепленное контрфорсами (под­порами) и господствующее над окрестной местностью, покрывает собой ту священную точку земного шара, над которой остановилась благовестная звезда нашего искупления. За Вифлеемом рисуется на горизонте гора, имеющая вид усечен­ного конуса, ее называют «горой франков», потому что кресто­носцы построили здесь укрепление, служившее им обороной против мусульман. Налево, за глубокой долиной, видны горы Мертвого моря; направо же Вифлеемская гора сливается с це­пью гор Иудейских. При спуске в долину стоит мусульманская молельня, покрывающая гробницу Рахили, и тут же, непо­далеку, показывают остатки развалин дома патриарха Иакова; за оврагом же виднеются развалины древней Рамы, места рождения и погребения Пророка Самуила.

Храм Вифлеемский, воздвигнутый над вертепом Рож­дества Христова, принадлежит, как полагают, времени Иустиниана. Первые христиане имели небольшой храм на этом месте, этот памятник относят даже к трем волхвам, пришедшим поклониться Богомладенцу. Известно, что Римский император Адриан соорудил здесь капище и запретил иудеям обитать в Иерусалиме и Вифлееме. Но св.царица Елена ниспровергла идолов и воздвигла церковь над местом Рождества Христова.

Храм, воздвигнутый над вертепом Рождества Христова, посвящен Пресвятой Богородице и построен крестом. Фасад имеет узкие двери, переделанные из больших, для более удобной защиты от нападения арабов и для воспрепятствования ввода неверными в храм животных, что, к сожалению, бывало. При входе в храм открывается обширная паперть, соединенная с длинной галереей, по обеим сторонам которой возвышаются в два ряда мраморные колонны. Эти колонны впоследствии были расписаны наподобие наших древних соборов, и на не­которых еще доселе видны изображения святых. Потолок составлен из огромных балок кедровых и кипарисных деревьев, с вершин Ливана. Стены сначала были одеты мрамором и мозаиками, остатки которых еще доселе видны; но мрамор большей частью снят для дворцов калифов в Каире и для Омаровой мечети в Иерусалиме. Мраморный помост местами сохранился, местами же заменен плитняком. Главный алтарь, посвященный Рождеству Христову и принадлежащий грекам, образует верхнюю часть креста, с закругленными оконечностями, и возвышен на несколько ступеней; по обеим сторонам его, против сходов в вертеп, устроены два престола: Обрезанию Спасителя и трем волхвам. Мозаики на стенах этого алтаря во многих местах еще хорошо сохранились, хотя существуют уже около 700 лет.

С обеих сторон главного алтаря сходят по 15 мраморным ступеням в подземную церковь, к Вертепу Рождества Христова. Там, в полукруглом углублении, в мраморном помосте, вделана серебряная звезда, освещенная лампадами, которая и означает место рождения Искупителя. Вокруг ее находится латинская надпись: «Hic de Virgine Maria Christus natus est», — то есть: «здесь родился Христос от Девы Марии». Помост вертепа Рождества, образуя также полукруг, обвешан шестнадцатью богатыми лампадами, над которыми мраморная доска служит престолом, где совершается литургия. В углубление, которое над престолом, ставится греками образ Рождества Христова.

В нескольких шагах от места Рождества Спасителя, на правой стороне его, находится особая пещера «яслей», в которых покоился Предвечный Младенец, и где впервые поклонились Ему пастыри, сюда сходят по двум или трем ступеням. Ясли высечены в природном камне и имеют вид продолговатого ящика, обложенного белым мрамором. Это святое место осве­щено так же, как и вертеп Рождества, драгоценными лампа­дами. Против колыбельных яслей Спасителя устроен в том же вертепе престол, на том месте, где Пресвятая Богородица, с Младенцем Иисусом на Ее лоне, принимала поклонение мир­ных пастырей. Все стены вертепа, как здесь, так и у святилища Рождества, одеты тканями, и множество серебряных и позо­лоченных лампад висят вдоль натурального свода и по сторонам. Прежде все стены были украшены византийскими мозаиками. Весь вертеп имеет 5 сажень в длину и 1,5 сажени в ширину.

По преданию св.Отцев, Пресвятая Дева с Богомладенцем и Иосифом провела 40 дней в Вифлеемской пещере, здесь, в силу древнего завета, заключенного некогда Богом с Авраамом, над Младенцем, как происходившим по плоти от племени Авраамова, в восьмой день по рождении Его, совер­шено было обрезание, причем Он был наречен «Иисусом», тем именем, о котором благовествовал Архангел Пресвятой Деве и которое объявил он Иосифу во сне, при разъяснении тревожных сомнений его. Этот священный обряд состоял из обрезания камнем, или каменным ножом, крайней плоти мла­денца, что составляло знак вечного завета Божия с потомством Авраама, подобно как в христианской церкви крещение. По высокому значению своему, обрезание было вменяемо в обязанность, всем вступающим в общество народа Божия, не исключая рабов и домочадцев. Каждый еврей мог совершать его, но преимущественно глава семейства; в случае нужды, даже и женщины. За несоблюдение же его, угрожаемо было лишение жизни. Обрезание служило отличительным признаком избран­ного народа Божия, отделяя его от всех других народов, и глу­боко уважалось евреями, как знак народного превосходства. Вместе с тем, этот обряд имел другое, нравственное значение, указывая на внутреннюю потребность духовной чистоты и святости, которые должны отличать от других избранный народ. Получив свое начало в лице Авраама, закон обрезания был подтвержден на Синае; и сам Моисей на себе познал не­обходимость его, потому что Бог угрожал и ему смертью за не обрезание сына его.

Имя, принятое Божественным Младенцем при обре­зании, означало, что рожденный есть Спаситель или Искупи­тель грешного рода человеческого, как изъяснил Ангел. Таким образом — как поет Св.Церковь — «не устыдься всеблагий Бог плотским обрезанием обрезатися, но даде Самого Себе образ и начертание всем ко «спасению»: ибо закон Творец законная исполняет» и «всех Господь обрезание терпит, и человеческие прегрешения, яко благ, обрезует».

По наступлении сорокового дня, Пресвятая Дева, в сопровождении Иосифа, отправилась с Божественным Сыном Своим из Вифлеема в Иерусалим, чтобы там во храме исполнить все, предписанное законом. По закону Моисея, мать, разрешившаяся от бремени младенцем мужского пола, считалась в про­должение 7 дней нечистой и, кроме того, 13 дней не могла приходить в храм, участвовать в общественном Богослужении и прикасаться к чему-либо священному. По прошествии же сорокадневного срока очищения, являлась в храм и приносила очистительную жертву: женщина достаточного состояния — однолетнего агнца во всесожжение и молодого голубя или гор­лицу в жертву за грех, а бедная — двух горлиц или двух голубей. Если младенец был новорожденный, то, сверх этого обряда очищения над матерью, совершался еще над младенцем обряд представления его Богу. Эта заповедь о первенцах была дана народу иудейскому в память благодеяний Божиих, явленных ему при изведении из Египта, когда Ангел, погубив в одну ночь всех первенцев египетских, не коснулся еврейских. Посвя­щенные таким образом, Богу первенцы назначаемы были на служение Ему в храм, становясь как бы собственностью Его. Но так как для служения скинии и храму предназначены были левиты, которых Господь принял вместо первенцев, то за последних, приносимых от всех других колен, определен был выкуп, состоявший из пяти священных сиклей серебра.

Для исполнения этих обрядов Матерь Божия пришла в Иерусалимский храм, хотя, как неискусобрачная и Пречистая Дева — по замечанию св.Василия Великого — «не была повинна закону очищения». Как Сам Господь говорил, что Он пришел не разорить закон, но исполнить, и возвести к лучшему разумению: так и Пречистая Матерь Его благоволила подчинить Себя обрядовым предписаниям из уважения к закону. Не превозносясь чистотой Своей, Она, но чувству высокого смирения, включила Себя в число обыкновенных жен и, придя к вратам храма, стала на месте, назначенное для родивших. Она принесла с Собой и жертву, но не такую, какую приносили люди богатые. Ее жертва была жертва убогих, и то, чего не доставало для этой смиреной жертвы в ценности, было вознаграждаемо чувствами чистейшей души Богоматери. Св.Димитрий Рос­товский представляет Ее, при этом случае, обращающейся к Богу Отцу такие слова: «се Сыне Твой, Отче Предвечный! Се Сыне Твой, Которого Ты послал воплотиться от Меня для спасения человеков! Ты родил Его прежде веков без матери, а Я, по Твоему благоволению, родила Его без мужа! Се единст­венный плод Мой, зачатый во Мне Духом Твоим Святым, и Ты один ведаешь, как Он произошел от Меня! Он Мой первенец, но Твой первейший, Тебе единосущный и собезначальный, сошедший от Тебя, но не отшедший от Божества Твоего! Приими же Первенца Твоего, с Которым Ты сотворил века и повелел воссиять свету! Приими воплотившееся от Меня Слово Твое, Которым Ты утвердил небеса, поставил землю и собрал воды морей! Приими Сына Твоего от Меня, земной Матери Его! Устрой Его и Меня, но воле Твоей Святой и да искуплен будет Его плотью и кровью весь род человеческий»!

В то время, когда Пре­чистая Дева Матерь предстала в храме для исполнения того, что следовало по закону очи­щения и искупления первород­ного, пришел сюда и убеленный сединами старец Симеон, как бы представлявший в лице сво­ем Ветхий Завет, столь пла­менно ожидавший пришествия Мессии

Евангелие не показывает, к какому званию при­надлежал Симеон; но, основываясь на том, что он принял в храме младенца Иисуса на свои руки, и при этом восхвалил Бога и благословил Марию и Иосифа, некоторые полагают, что он был одним из священ­ников Иерусалимского храма. В церковных песнопениях он называется «священнодеятелем», «священником», даже «святителем», «приносившим законные жертвы и очищавшим кровными жертвами люди Израилевы». Но Евангелие, умолчав о звании Симеона, изображает нравственные качества его, говоря, что он был человек «праведный и благочестивый», исполнял все обязанности в отношении к Богу и ближнему и имел живую веру в грядущего Избавителя, с нетерпением ожидая дня Его пришествия, почему и сделался избранным сосудом Святого Духа: «Дух бе Свят в нем». Подобно другим ветхозаветным праведникам, Симеон готовился умереть с верой в непреложное исполнение обетования Божьего, но Дух Святой возвестил ему, что он получит лучший жребий и не умрет, не увидев Христа Господня. После такого откровения он жил в надежде узреть Спасителя и с радостью созерцал продолжение долгих дней своих.

В день принесения Пред­вечного Младенца в храм, Дух Святой повелел Симеону идти туда и дал уразуметь ему зна­чение всего совершающего. Приблизившись к Благодатной, Симеон взял из рук Ее Ново­рожденного и, благословив Бога, в священном восторге воскликнул: ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по гла­голу твоему с миром!

«Долго я ждал Тебя, как бы так говорил он, желая зреть Твое пришествие и, вот наступил тот блаженный час, о котором Ты предсказал мне, Владыка жизни и смерти! Теперь нет уже более причин держать меня на земле; равно как и для меня нет уже отныне других целей жизни, ибо главнейшая мной уже достигнута: я увидел Тебя, и теперь могу успокоиться! Обрадованный иду я благовествовать радость праотцам и отцам моим, яко видесть очи мои спасение Твое! Я видел Того, Кого так пламенно желали видеть патриархи и цари наши, видел — не образ и не сень, а самое спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей! Спасение Твое не для одних иудеев, но для всего рода человеческого. О, всеблагий Отец светов! пред грядущим мне мраком смерти я вижу спасительный свет Твой: Он воссиял здесь, но разольется по всему миру и осияет все народы, это свет в откровение языков, имеющий разогнать гибельную тьму их: он явит им Тебя, истинного Бога и Спа­сителя, и, происходя из среды Тобой хранимого народа, послу­жить в славу людей Твоих, — Израиля! От востока солнца и до запада, народы всех стран и колен, отныне и до века, убла­жат патриархов наших, веровавших в грядущего Искупителя, прославят Пророков, предсказывавших о пришествии Его, прославят и ублажат Пресвятую Матерь Твою; боголепно по­чтут и Твою, о Иегова, Божественную вечную славу! Так, Владыко Господи, я вижу теперь и осязаю жизнь и свет всего мира, славу Израиля и утеху всех верующих. Чувствую, что, приложив это сокровище к моему сердцу, я соединился с Ним духом, и потому нет уже для меня более жизни земной, а открыта жизнь новая, бесконечная! Отпусти же, Владыко, раба Твоего, по гла­голу Твоему, с миром!»

После этого Симеон, возвращая Младенца в руки Матери и благословляя Ее и Иосифа, провидя, силой того же всеозаряющего Духа Божия, крестные страдания Богочеловека и слезы, и скорбь Его Пречистой Матери, предрек Ей грядущее, близко касающееся Ее: се лежит Сей на падение и на восстание многим во Израили и в знамение пререкаемо (предмет пререканий); и Тебе же Самой душу пройдет оружие, яко да откроются от многих сердец помышления. «Не все воспользуются спасением, принесенным на землю Божественным Сыном Твоим: для тех, которые уверуют в Него и последуют за Ним, Он будет восстанием от падения; для тех же, которые, по упорству во зле, отвергнут Его, Он послужит поводом к конечному падению и гибели их. Во всю жизнь Он будет предметом противоречий. Одни будут говорить о Нем: «благ есть», другие же: «ни, но льстит народы» (Ин.7:12). Одни скажут: «сей, есть Христос»; а другие: «еда от Галилеи Христос приходит?» (Ин.7:41). Одни станут доказывать: «егда Христос приидет, еда больша знамения сотворит, яже Сей творит?» (Ин.7:31); а другие будут утверждать, что Он изгоняет бесы «о веельзевул, князь бесовстем» (Мф.12:24). Одни с твердостью исповедуют: «Господь мой и Бог мой!» (Ин.20:28); другие возразят: «еда кто от князь верова в Он, или от фарисей?» (Ин.7:48). Неверие последних достигнет до того, что они предадут смерти своего Спасителя; Ты будешь скорбящей свидетельницей этого, и Тебе Самой душу пройдет оружие. Терние венца Его, гвозди, копье, Его прободающее, Его раны, Его болезненный вопль и умирающий взор — глубоко пронзят Твое материнское сердце. Не менее сильно уязвят Тебя бесчисленные и безотрадные мысли, быстро сменяющиеся в душе, удрученной горем». «Симеон пророчествует, — говорит св.Василий Великий, — о Марии стоящей у креста, видящей и слышащей совершающееся: после слов Гавриила, после ура­зумения тайны Божественного зачатия, после многих чудес, посетит и Твою душу некоторое сомнение». «Оружием или мечом, проходящим душу, — говорит св.Амфилохий, епископ Иконийский, — названы здесь бесчисленные и безотрадные помышления, рассекающие и поражающие душу и сердце, и применившиеся в радость и веселье только после Воскресения». В это время, когда так беседовал праведный Симеон с Пречистой Девой, подошла к ним св.Анна и также начала, под наитием Духа Святого, провозглашать Младенцу хваления и благодарить за Него Бога от имени всех ожидающих Его пришествия. Евангелист говорит о ней: Анна Пророчица… в той часе приставши, исповедашися Господеви и глаголаше о Нем всем чающим избавления в Иерусалиме. Анна — по свидетельству Св.Писания — была дочь Фануилова, от колена Асирова, которое отличалось богатством, силой и, вместе с тем, кротостью и миролюбием. По прошествии семи лет супружества лишившись мужа, она всецело посвятила себя на служение Богу в храме Иерусалимском и проводила там все время в посте, молитве и трудах. Среди этих подвигов благочестия, она до­стигла 84 лет, и Господь даровал ей великое счастье узреть и прославить Свое Божественное воплощение.


[ Вверх ][ Содержание ][ Книги ][ Чтение ][ Главная ]

Примечания:
*
    Дорогой читатель, прошу Ваших святых молитв за рр.Б.Александра и Серафиму. Спаси Господи.
1.   Вифлеем в прежние времена назывался также «Ефра» или «Ефрафа»; слово Вифлеем значит дом хлеба; а Ефрафа — место плодов.
2.   Во II в. праздновали Крещение Господне 6 января.
3.   Путешественники замечают, что этот камень до сих пор сохраняется в первобытном виде, хотя и лежит на перепутье дорог; а это служит одним из доказательств того уважения, какое имеют жители Палестины к предметам, с которыми соединены священные предания.

Copyright © 2003-2004
Слава Богу за все!
Webmaster: ds

Сайт создан в системе uCoz