Оклеветанный Феодор (Феодора)
своим терпением плетет себе
венец святости

Однажды в монастыре, где подвизалась святая Феодора, которую все братия считали монахом-мужчиной, подошли к концу запасы пшеницы. И вот игумен дает «ему» повеление взять караван вер­блюдов и отправляться в город, чтобы купить зер­на. «Ему» велели еще вот что: если «он» не сможет возвратиться в монастырь к вечеру, то пусть зано­чует в «девятом» монастыре и даст там отдых верблюдам.

И в самом деле, на обратном пути из города, видя, что солнце близко к закату, она попросила — согласно данной ей заповеди — отдыха для верб­людов в «девятой» обители. Когда «ему» показали место для верблюдов, «он» также лег отдохнуть у ног животных. Однако с этого момента лукавый начал бороть святую Феодору. Он пробудил плот­скую страсть в одной юной девице, которая в то время пришла в обитель навестить нескольких своих родственников-монахов. Быв объята злой похотью и полагая, что блаженная Феодора — мужчи­на, она предложила ей, без стыда ни на лице, ни в душе, согрешить с ней.

Однако, видя, что «Феодор» не обращает вни­мания на ее слова и предпочитает спать на земле рядом с верблюдами, и желая хоть как-то утолить свою греховную похоть, девица совершила грех с другим человеком из числа спавших там — каким-то путником, заночевавшим по дороге в монасты­ре.

Наутро совершивший грех ушел; возвратился и «Феодор» в свой монастырь. Однако спустя неко­торое время живот девицы — а она забеременела — начал мало-помалу расти. Родственники стали расспрашивать ее. Они просили ее рассказать, как такое случилось. Она сказала, что ее растлил мо­нах Феодор из «восемнадцатого» монастыря. И когда это клеветническое известие дошло до мона­стыря, монахи тут же поверили словам девицы. Ибо враг, готовивший искушения против преподобной Феодоры, и научил девицу рассказать все это, и за­ставил монахов поверить ей.

Вслед за этим с криками и шумом в обитель, где подвизалась святая, приходят монахи из «девято­го» монастыря и говорят: «Ваш монах, Феодор, не постыдился совершить такое мерзкое дело!» Ког­да игумен спросил «Феодора», действительно ли он совершил это скверное деяние, «он» отверг эту клевету. Тогда монахи «девятого» монастыря верну­лись в свою обитель. Когда родился ребенок, они взяли его и оставили в монастыре, где жила препо­добная.

Что же было дальше? Все поверили, что отец это­го младенца — «Феодор». «Он», не оправдываясь, принимает наказание, словно виновный, и вместе с младенцем изгоняется из монастыря. Так она ста­новится кормилицей ребенка; она вынуждена забо­титься о нем, как мать о своем ребенке, шить ему одежду и кормить его овечьим молоком, которое она просила у пастухов. Но какая душа могла сми­риться с такой тяжкой клеветой?! Какая рука не отя­желела бы от такого тяжкого служения?!

Прошло целых семь лет. На протяжении этого времени святая претерпела множество лишений — ведь она была женщиной. О всевидящие очи Божий! На нее возвели злое клеветническое обвинение, выгнали из монастыря, словно она по своей воле согрешила такое постыдное дело и теперь страдает, чтобы скрыть свой стыд. А помимо этих мучений она с трудом могла добыть пропитание. Она ела разные дикие травы и пила воду, которую набира­ла прямо из реки; а лучше сказать, что она пила свои слезы, непрестанно текшие из ее очей. Так на ней исполнились слова псалма …и питие мое с плачем растворях (Пс.CI,9). Со временем ее плоть истая­ла, и, поскольку она не заботилась о своем теле, ее ногти отросли и напоминали когти самых диких зверей. Ее свалявшиеся волосы напоминали дикую траву. Ее лицо, сожженное лучами солнца, еще бо­лее почернело. Но несмотря на то, что она боро­лась со столькими бедами, она никогда не подума­ла о том, чтобы удалиться от монастыря; она по­ставила хижину за его воротами и жила там. Она предпочитала жить хотя бы в его тени, подобно пророку Давиду (см.Пс.LXXXIII,10).

Кто мог бы рассказать, каких еще искушений не наводил на нее дьявол — но все они были безрезультатны. Иногда он представлял ей в видении, как на нее набрасываются все звери пустыни, но преподобная своей молитвой развеивала все эти при­видения, словно дым. Порой ей являлись бесы в образе толпы мужчин и наносили ей нестерпимые побои, так что она оставалась еле живой. А време­нами она видела (также в дьявольских видениях) различные яства. Но несмотря на все это, дьявол никакими средствами не мог заставить ее изменить свое решение. Так что хвалившийся, что может, уничтожить землю и море, увидел, что не так про­сто победить преподобную Феодору; итак, он при­нял решение прекратить войну против нее.

По прошествии семи лет братия, жившие в «де­вятой» Лавре, приходят к игумену монастыря и про­сят его снова принять «Феодора» и включить «его» в число братии, говоря, что «он» уже достаточно нака­зан, прожив семь лет у входа в обитель. Более того, они уверяли его, что были извещены божественным видением о прощении «его» греха. Итак, после этих просьб братии игумен принял «Феодора» и снял с «него» неправедное наказание. Однако он повелел ей жить в самой отдаленной келлии, запретил кому бы то ни было приближаться к ней и распорядился, что­бы ей не поручали никаких монастырских послу­шаний, Так она прожила еще два года. Закрытая в своей уединенной келлии, преподобная жила в ве­личайшем воздержании и теплейшей молитве.

В продолжение этих двух лет в округе случилась великая засуха, так что в монастырских колодцах и цистернах не осталось ни капли воды. Из того, что видел и слышал игумен, он понял, что «Фео­дор» получил дар исцелений. И вот он посылает за ним и приказывает взять кувшин и идти на коло­дец за водой. «Он» же, быв приучен слушаться, не исследуя, полученную заповедь, немедленно испол­няет распоряжение и приносит кувшин, полный воды.

Несколько дней спустя святая берет ребенка и ве­чером закрывается с ним в келлии. Всю ночь она наставляла его о совершенстве во Христе. И бесе­дуя, она мирно предала свой дух в руки Божий. Дитя тут же начало плакать и рыдать, и наполнило келлию своим криком. Бывшие поблизости сбежа­лись на шум, узнали о смерти «Феодора» и извес­тили об этом игумена. А он, едва узнал о смерти, открыл монахам такой увиденный им сон.

«Мне приснилось, — говорит он, — что я вижу, как два мужа очень высоко меня поднимают. Там я уви­дел ангельский полк, а в моих ушах звучал голос, говоривший: «Смотри, сколько благ уготовано Моей невесте Феодоре». Я очень хотел узнать, кто это такая? И когда я спросил об этом своих спутни­ков, я вдруг увидел лик пророков, апостолов и му­чеников. В этом лике находилась одетая в светлую одежду женщина. Сопровождавшие ее сказали, что это душа аввы Феодора, который был оклеветан в блудном грехе, но предпочел терпеть лишения це­лых семь лет, быв изгнан из монастыря, и считать­ся отцом чужого ребенка, взяв на себя его пропита­ние и воспитание, чем явить истину, что она жен­щина, а не мужчина, и таким образом избавиться от позора и таких лишений. За это она и сподобилась как видишь, такой светлости. Когда я увидел это, я проснулся и стал плакать о своих грехах».

Когда игумен закончил свой рассказ, он, вместе с прочими монахами, отправился в келлию преподобной Феодоры. Войдя, они увидели ее мертвой, но поистине живой. Братия подошли и стали плакать над ее святым телом. Тогда игумен послал и за монахами «девятого» монастыря, и в их присутствии открыл некоторые части тела святой, гово­ря:

— Смотрите на это преславное зрелище: как жен­ская природа попрала таким образом князя тьмы.

Это зрелище поразило их и все устрашились, по­думав, с какими трудами должны бороться со сво­ими грехами плененные плотской страстью. А за страхом последовали слезы. Вечером, прекратив рыдания, с псалмами и песнями и всеми подобаю­щими надгробными почестями, они похоронили это многострадальное и священнейшее тело.

[ Вверх ][ Содержание ][ Книги ][ Чтение ][ Главная ]