Смиренномудрие побеждает бесов

Один мужчина по имени Сильван, актер по про­фессии, решив отречься от мира и стать монахом, пришел в монастырь святого Пахомия. Первые со­веты преподобного старца были такие:

— Будь внимателен, брат, ибо монашеская жизнь требует труда, и для нее нужна бодрая душа и ра­зум, чтобы по благодати Божией ты смог противо­стоять тому, кто беспокоит нас; ибо твоя предше­ствующая жизнь, проведенная в театрах, будет влечь тебя к плохому.

Сильван пообещал, что он будет все делать так, как ему советует старец, и таким образом был при­нят в монастырь. И в самом деле, поначалу он под­визался. Однако, когда прошло уже довольно вре­мени, он вновь начал небречь о своем спасении, по­лучать удовольствие от бессмысленных шуток и кривляний. Он даже дошел до того, что, нимало не стесняясь, пел непотребные песни перед братьями.

Тогда преподобный Пахомий вызвал его и по­велел — после двадцати лет монашеских подвигов — снять перед всеми монахами схиму, опять надеть свою мирскую одежду и убираться вон из монастыря.

Это подействовало на Сильвана. Он удал к но­гам преподобного старца и стал умолять его:

— Старче, прости меня и на этот раз! И я верю, что Владыка, спасающий грешников, поможет мне покаяться во всем, что я натворил до сего дня, живя небрежно, так что ты первый порадуешься переме­не, которая произойдет в моей душе и возблагода­ришь Бога.

Старец ответил:

— Ты знаешь, сколько твоих выходок я терпел, хотя нередко ты доводил меня до того, что прихо­дилось дать тебе оплеуху, а я никогда ни одного человека не ударил, даже если мне очень хотелось это сделать! Только с тобой мне приходилось по­ступать таким образом; но при этом мне было еще больнее, чем тебе, потому что моя душа болела за тебя. И я так делал ни по какой другой причине, как только потому, что считал, что ты хоть таким образом исправишься. Но и после стольких увеща­ний ты не пожелал обратиться к тому, что для тебя же самого лучше. И как же я могу позволить, что­бы больной член продолжил заражать своей болез­нью Христово стадо? Я боюсь, как бы зараза одно­го не распространилась на все члены и спустя ма­лое время разрушила все братство.

Так старец возражал Сильвану. Однако он еще более умолял старца и уверял его, что с этого вре­мени он исправится. Святой Пахомий потребовал, чтобы кто-нибудь поручился за Сильвана, что он больше не возьмется за прежнее. Тогда некий свя­той и уважаемый человек по имени Петроний со­гласился поручиться, что Сильван выполнит свои обещания. Так преподобный простил его. Благо­словив Сильвана, он передал его Петронию.

С того самого момента, как Силъван получил прощение, он настолько смирил себя, что стал для многих — а лучше сказать, для всей братии — об­разцом и примером во всех добродетелях, которые он стяжал, а особенно в плаче по Богу. Он так мно­го плакал, что порой даже во время еды его слезы лились, словно река, так, что он не мог их сдержать, но они смешивались с пищей; так на нем исполни­лись слова псалмопевца Давида: И питие мое с пла­чем растворял.

Когда братия говорили ему, что, может быть, не надо так вести себя перед незнакомыми, он отве­чал:

— Я много раз хотел сдержаться и именно по этой причине, но у меня не получается.

Братия также говорили, что он свободно может плакать от умиления, когда он один или когда мо­лится; но во время трапезы надо сдерживать себя. «Ведь душа может, — говорили они, — пребывать в непрестанном умилении и без видимых слез». И они просили его рассказать, по какой причине он так много плачет, и даже пытались помешать ему, говоря, что они краснеют от стыда, видя eго, а мно­гие даже не могут есть. Тогда Сильван отвечал:

— Братия! Как же вы хотите, чтобы я не плакал, когда я вижу, как мне служат святые, даже пыль от подошв которых многоценна, в то время как я со­вершенно ничего не стою? Как же мне не скорбеть?! Скажите, разве я, актеришка, стою того, чтобы мне служили такие святые люди? Так что я скорблю, братия, ибо я каждый день боюсь, что меня погло­тит земля, как Дафана и Авирона, которые осме­лились кадить Святое с лукавыми мыслями и нечистыми руками. И еще я боюсь потому, что зная все это, я тем не менее небрегу о спасении своей души. Потому мне и не стыдно плакать, ибо я знаю мно­гие свои грехи.

И вот поскольку Сильван так хорошо подвизал­ся уже в течение долгого времени, однажды Пахо­мий Великий сказал в присутствии всех:

— Братия! Свидетельствую пред Богом, что с тех пор, как был основан этот монастырь, из всех жи­вущих со мной братий я не знал никого, кто был бы мне подобен, за исключением одного.

Когда братия услышали эти слова, одни поду­мали, что он имеет в виду Феодора, — другие — Пет­рония, а третьи — Орсиния. Набравшись смелос­ти, Феодор спросил Пахомия Великого, кто этот брат. Преподобный не хотел отвечать. Однако по­скольку Феодор еще больше настаивал, да и дру­гие великие братия хотели узнать, кто это такой, Пахомий Великий ответил:

— Если бы я знал, что тому, о ком я буду гово­рить, угрожает опасность возгордиться от похвал, я не открыл бы его. Но поскольку я знаю, что чем больше его хвалят, тем больше он смиряется по бла­годати Христовой, то для того, чтобы и вы подра­жали его жизни, я без страха похвалю его перед вами. Итак, ты, Феодор, и те, кто подвизаются по­добно тебе здесь, в этом монастыре! Связав дьяво­ла, вы низвергли его к своим ногам и каждый день по благодати Христовой попираете его в землю. Но если вы зазеваетесь, то есть опасность, что пленен­ный дьявол ускользнет из-под ваших ног и набро­сится на вас. А вот брат Сильван, которого не так давно мы решили прогнать из монастыря за его не­брежение, теперь окончательно покорил дьявола и прогнал его, так что он теперь даже не может пока­заться рядом с ним, и своим невероятным смиренномудрием совершенно победил его. Вы, сотворив дела добродетели, уповаете на то, что сделали до сих пор. А он, чем более подвизается, тем более ве­дет себя с вами, словно новоначальный, непрестан­но поминая от всей души и всем разумом, что он никуда не годен. Потому он так легко и плачет, ибо он легко охуждает себя и не считает никакой из сво­их подвигов чем-то серьезным. А ничто так не при­водит в ярость дьявола, как проявляющееся в де­лах смиренномудрие, на которое Сильван направ­ляет все силы своей души.

Так подвизавшись еще восемь лет, не считая предшествующих двадцати, Сильван совершил путь подвига. Его святость засвидетельствовал преподобный Пахомий, сказавший после его смерти, что он видел, как множество святых Ангелов с ве­ликой радостью принимают душу Сильвана и воз­носят ее на Небо, чтобы принести ее Христу, как избранную жертву.

[ Вверх ][ Содержание ][ Книги ][ Чтение ][ Главная ]