Посещение Пресвятою Девою Елисаветы ^*
(Лк.1:39-56)

В этом повествовании предыдущие два — предсказание Ангела о рождении Иоанна Предтечи (Лк.1:5-25) и благовестие его Пресвятой Деве Марии (Лк.1:26-38) сливаются, так сказать, вместе, в одно повествование. Свя­той Лука говорит здесь прежде всего (ст.39-41) о том, как Пресвятая Дева вскоре после благовестия отправилась из Назарета к родственнице Своей Елизавете, как увиделись обе избранные Богом матери и какое необыкно­венное действие произвело на Елизавету свидание с Марией. Вдруг взыграл младенец во чреве ея, замечает евангелист, и она исполнилась Духа Святого. За­мечание это весьма важно; оно сразу дает видеть, что описываемое собы­тие, подобно первым двум, имеет вполне чудесный характер. Далее (ст.42-55) он приводит возвышенные и вдохновенные речи их, которые собствен­но и составляют главную часть повествования. Общий ход мыслей в этих речах можно изложить в следующем порядке. Во-первых, Елизавета в сво­ей приветственной речи (которая занимает первое место с 42-45 ст.) про­славляет Марию и Сына Ее (ст.42); затем, обращаясь к себе самой, с глубочайшим смирением называет Ее Матерью Господа (1:43) и тотчас же объяс­няет, почему она знает все случившееся с Марией: Се бо, яко бысть глас цело­вания Твоего во ушию моею, взыграся младенец радощами во чреве моем (1:44). Оканчивается эта речь снова прославлением Марии (1:45). Хвалебная песнь Пре­святой Девы (1:46-55) разделяется на четыре совершенно правильные стро­фы, из которых в первой (с 36 до середины 48 ст.) Мария выражает чувство Своего благоговения пред Богом; во второй (с середины 48 до 50 ст.) благо­дарит Его за благодеяния, оказанные Ей и всему роду человеческому; в третьей (1:51-53) изображает всемогущество, святость и милосердие Божие, и, наконец, в четвертой (1:54-55) прославляет Бога за исполнение обето­вании, данных Аврааму и семени его. Стих 56 составляет историческое зак­лючение. В этом стихе говорится о времени пребывания Марии у Елизаве­ты. Таково в общих чертах содержание настоящего повествования.

Из этого содержания видно, что евангелист довольствуется почти од­ною только передачей собственных слов праведной Елисаветы и Самой Пресвятой Девы Марии. Он не старается прибавить к их словам что-либо от себя или прикрасить свой рассказ, — это такая особенность, какой мож­но только ожидать от писателя правдивого и точного, что, конечно, не может не возвышать его еще более в глазах всякого безпристрастного ис­следователя евангельской истории. К сожалению, не так относится к нему немецкая критика.

Показав несостоятельность возражения Штрауса против чудесного характера этого события, г.Богословский переходит к другому его возра­жению против вдохновенной речи Марии и говорит.

Гораздо большею серьезностью отличаются возражения Штрауса про­тив речей, которые, по его мнению, представляют искусственный подбор писателя. Если смотреть на гимн Марии как на действие Духа Божия, говорит он, то нам кажется странным, почему этот гимн, вылившись непосредственно из Божественного источника, не только лишен оригиналь­ности, но и есть воспроизведение родственной по обстоятельствам хва­лебной песни матери Самуила (1Цар.2). На возражение это считаем не­обходимым прежде всего заметить следующее: откровение Божественное может быть непосредственное и посредственное, сообщаемое чрез слово Божие, каким мы пользуемся теперь. Если песнь Пресвятой Девы действи­тельно была непосредственным откровением Божиим, то нет ничего странного в том, что Дух Божий вложил в уста ее речь сходную с речью Анны, матери Самуила, сказанной при подобных обстоятельствах, или же Он извлекал из памяти говорящей слова знакомой Ей ветхозаветной пес­ни. Последнее объяснение можно было бы признать более естественным, если бы в самом деле песнь Марии была очень сходна с песнею Анны, но какого близкого сходства совсем нет, как увидим сейчас из сравнения их.

¹  И помолися Анна и рече: утвердися сердце мое в Господе, вознесем рог мой в Базе моем, разширишася уста моя на враги моя, возвеселихся о спасении Твоем.

²  Яко несть свят, яко Господь, и несть праведен, яко Бог наш, и несть свят паче Тебе.

³  Не хвалитеся и не глаголите высокая в гордыни, ниже да изыдет велеречие из уст ваших яко Бог разумов Господь, и Бог уготовляяй начинания Своя.

⁴  Лук сильных изнеможе, и иемоществующии препоясашася силою.

⁵  Исполнении хлеба лишишася, и алчущий пришелствоваша землю яко неплоды роди седмь, и многая в чадах изнеможе.

⁶  Господь мертвит и живит, низводит во ад и возводит

⁷  Господь убожит и богатит, смиряет и высит,

⁸  восставляет от земли убога, и от гноища воздвизает нища посадити его с могущими людий, и престол славы дая в наследие им.

⁹  Даяй молитву молящемуся и благослови лета праведного, яко не в крепости силен муж.

¹⁰  Господь немощна сотвори супостата его, Господь свят, да не хвалится премудрый премудростию своеюи т.д.

⁵⁵  якоже глагола ко отцем нашим Аврааму и семени его до века.

Это одно простое сравнение наглядно показывает, что если и есть сход­ство между тою и другою песнею, то только в весьма немногих выражени­ях (например, между 1 и 47 ст., 5 и 53 ст.), а различие большое. Тогда как Мария прославляет Бога за Свое счастье с глубочайшим смирением и с полным сознанием, что это счастье принадлежит не Ей одной, а всем лю­дям, у Анны, напротив, сказывается чувство своего личного торжества и победы над врагами. Притом хвалебная песнь Пресвятой Девы напомина­ет не столько песнь Анны, сколько некоторые мессианские псалмы Дави­да (Пс.102:17; ср. 50 ст.; Пс.32:10; 72:15; ср. 51 ст.; Пс.33:11; ср. 53 ст.; Пс.131:11; ср. 55 ст.), некоторые места из кн.пророка Исайи (41:8; ср. 54 ст.), Аввакума (3:18; ср. 46 ст.) и др. Вообще эта песнь служит прекраснейшим завершением всех ветхозаветных пророчеств о Мессии, с тем различием, что говорит о Нем не как о будущем, имеющем еще явиться, а как о пришедшем и явившемся.

Перейдем к экзегетическому анализу.

1. Первые три стиха (1:39-41) составляют краткое вступление или вве­дение в повествование, в котором евангелист вообще говорит от себя о посещении Пресвятою Девою Елизаветы, не определяя с точностью ни времени, ни места описываемого события. Начинает так:

Ст.39. Воставши же Мариам во дни тыя, иде в горняя со тщанием, во град Иудов.

Пресвятая Дева, оставшись одна после благовестия Ангела и созна­вая, без сомнения, всю важность совершившегося над Собою, не могла не почувствовать сильнейшего желание поделиться с кем-нибудь Своею радостью. Подобное желание бывает обыкновенно очень сильно в обсто­ятельствах и не такой великой важности. Ближе всех к Ней теперь был Иосиф, но так как ему Она, очевидно, боялась открыть Божественную тайну, чтобы не смутить его, то нет ничего удивительного, что Она реши­лась отправиться к Елизавете, на которую не без цели указал ей Ангел (ст.36) и которая могла быть для Нее теперь тем, чем бывает мать для дочери в важнейшую минуту жизни. Кроме того, желание увериться в сло­вах Ангела и разделить с Елизаветой ее радость не менее побуждали к тому. Вообще посещение вызывалось глубочайшею потребностью серд­ца Марии, что и выразил св.Лука весьма живо словами: воставши (гебра­изм) и иде со тщанием, то есть с поспешностью. Этим только и объясняет­ся, почему Она вскоре после благовестия — во дни тыя (гебраизм) — от­правилась в путь. Выражение во дни тыя означает здесь собственно вре­мя, необходимое для приготовления к путешествию, которое должно было продолжиться около четырех дней. Весьма вероятно, что такое даль­нее путешествие Она предприняла не одна, а в обществе других богомоль­цев, которые со всех краев Палестины нередко ходили в Иерусалим, куда и Ей лежал путь: иде в горняя — είς την όρεννήν. Для более ясного представле­ния положения нагорной страны необходимо иметь в виду, что Палести­на во время земной жизни Иисуса Христа разделялась на четыре части: на севере находилась Галилея, откуда отправилась Пресвятая Дева, на юге Иудея, в средине между ними Самария, а на востоке Перея, или страна Заиорданская, границами своими соприкасавшаяся с тремя означенны­ми частями Палестины; кроме того средняя и южная части Палестины, то есть Самария и Иудея от севера к югу прорезывались горным хребтом и делились естественно на две половины: на горную — ή ορεινή, — и низ­менную, или равнинную. Горная часть Иудеи и есть именно та местность, где находился град Иудов — πόλις Ιούδα — цель путешествия Марии. Но какой город разумеется под градом Иудовым, решают различно. Некото­рые думают, это был Иутта, небольшой священнический городок в коле­не Иудином. Хотя это мнение и имеет некоторого рода основание в пре­дании, дошедшем до царицы Елены, которая построила в Иутте как мес­те рождения Предтечи церковь, тем не менее его нельзя признать вер­ным, потому что в таком случае нужно будет допустить, что в данном мес­те Евангелия вкралась ошибка. По мнению других, это был Хеврон, знаменитейший священнический город, находившийся в двух часах пути от Вифлеема; по раввинскому преданию, записанному в Талмуде, этот город прямо называется местом жительства Захарии и Елизаветы. Последнее мнение можно считать более вероятным.

Ст.40. И вниде в дом Захариин и целова Елисавет. Св.Лука обстоятельно описывает, как Пресвятая Дева вошла в дом Захарии, чем дает читающему ближе понять внутреннее состояние Марии. Она при первом же взгляде уверяется в словах Ангела и радостно приветствует Елизавету. Приветствие это, можете быть, было самое обыкновенное, мир тебе, (так выражалось оно у иудеев), но в устах Ее оно исполнено было необыкновенной чудес­ной силы, как видно из следующего стиха:

Ст.41. И бысть яко услыша Елисавет целование Мариино, взыграся младе­нец во чреве ея: и исполнися Духа Свята Елисавет. Как только услышала Ели­завета приветствие Марии, вдруг взыграл — έσκίρτησε — младенец во чре­ве ее. Глагол σκφτάν встречается еще у семидесяти в книге Бытия, 25:22, также для обозначения движения младенца в утробе матери. Но здесь это выражение не так нужно объяснять, как объясняют его Кальвин, Ольсгаузен, Годе и другие, именно, что восторг матери был причиной дви­жения младенца, — это не согласно с текстом, — а так, что, как только услышала Елизавета приветствие Марии, вдруг последовало движение младенца, которое тотчас же привело мать в восхищение (Гофман и Кейль). «Не мать прежде исполнилась Духа Святого, — замечает Мальдонат, — но сын, и когда исполнился сын, исполнилась и мать». В эту минуту на нем точно оправдалось предсказание Ангела Захарии: и Духа Свято­го исполнится еще из чрева матере своея (1:15). Движение младенца, таким образом, произошло от воздействовавшего на него Духа Святого, Кото­рый и мать привел в такое состояние, что она узнала в Марии Матерь Господа своего, то есть Мессии, Которому сын ее должен быть предте­чей. Другого объяснения и быть не может. Как Пресвятая Дева ничего не знала о Елизавете, прежде чем открыл Ей Ангел, так и этой последней ничего не было известно о судьбе Марии до настоящей минуты. Называя Марию Матерью Господа (ст.43), она сама ссылается на движение мла­денца (ст.44), вслед за которым исполнилась Духа Святого, как замечает здесь евангелист.

2. Речь Елизаветы (1:42-45).

Ст.42. И возопи гласом велиим и рече: благо­словенна Ты в женах, и благословен плод чрева Твоего.

Елизавета, по вдохновению Святого Духа, приветствует Марию не как бедную девицу, которую любила как родственницу, но истинно — как Ма­терь Господа. Называя Ее благословенною в женах, она, подобно Ангелу (ст.28), поставляет Пресвятую Деву превыше всех жен. Не говоря уже о том, что одно повторение приветствия ангельского само по себе удиви­тельно, чего, конечно, не могла не заметить Мария, но еще более удиви­тельно второе приветствие: благословен плод чрева Твоего, которым Она, так сказать, спешит подтвердить благовестие Ангела и в то же время ясно дает понять, что тайна, возвещенная Марии и доселе еще никому неизвестная, известна уже ей. Елизавета, однако, не вполне высказала бы Божествен­ную тайну, если бы остановилась только на этих словах. Вот почему далее она не только прямо называет Марию Матерью Господа своего, но и объяс­няет, как она узнала эту тайну:

Ст.43-44. И откуду мне сие, да приидет Мати Господа моего ко мне, иначе: за какие мои заслуги Бог удостоил меня, что пришла ко мне Матерь Госпо­да моего, то есть Мессии; се бо, яко бысть глас целования твоего во ушию моею, взыграся младенец радощами во чреве моем. Елизавета указывает в объясне­нии только на радостное движение младенца своего, но значение этого движения сделалось ей ясно тотчас же от воздействовавшего и на нее Духа Святого. Ее младенец, будучи предназначен вестником и предтечею Мес­сии, сам прежде всего радостно приветствовал Его при входе Марии. Так поняла Елизавета радостное движение младенца по вдохновенно Духа Свя­того, Который осенил ее (ст.41).

В 45 ст. Елизавета еще раз обращается к Марии и прославляет Ее.

И блаженна Веровавшая, яко будет совершение глаголанным Ей от Господа. Третье лицо употреблено здесь, очевидно, вместо второго. Елизавета как бы так говорила: блаженна, счастлива Ты, что поверила словам благовест­ника. Ей, без сомнения, предносилось при этом неверие ее мужа, и она, прославляя веру Марии, как будто хотела сказать: вот что в подобных об­стоятельствах постигло ее мужа за неверие. Но чтобы не мешать радост­ного с печальным, сказала только: сбудется, непременно сбудется то, что сказал Тебе Господь. Совершение — τελείωσις — означаете здесь то же, что и πλήρωσνς, то есть совершенное, безусловное исполнение. Выражение гла­голанным Ей относится не к обетованию только о зачатии и рождении Иисуса, но и к тому, что Ангел возвестил Марии о вечном Царстве Ее Сына (1:31-33).

3. Хвалебная песнь Марии (46-55). Ст. 46-48 (первая строфа). И рече Мариам: величит душа Моя Господа, и возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем, яко призре на смирение рабы Своея.

О Пресвятой Деве Лука не говорит, что Она исполнилась Духа Свято­го, как сказал о Елизавете (ст.41), а просто: и рече Мариам. Душа Ее в это время жизни постоянно находилась в Божественной атмосфере, если мож­но так выразиться, тогда как вдохновение Елизаветы, подобно вдохнове­нию ветхозаветных пророков, было только мгновенное. Уже в первом Ее слове величит ясно сказывается это состояние души. Прославлять Бога на самом деле может только тот, кто очищает свою душу и свое сердце для Его пребывания. Понятия душа и дух, употребленные здесь, конечно, нельзя строго различать, тем не менее, они указывают на различные свойства внутреннейшей части существа человеческого (Кейль). Душа — ψυχή — центр внутренней жизни человека, принцип индивидуальности и место личных впечатлений; дух — πνεύμα — духовный принцип жизни души. При посред­стве духа и тела душа вступает в сношение с двумя мирами — высшим и низшим, то есть духовным и земным. Еще одна противоположность зак­лючается здесь в словах: Господь и Спаситель. Господь, Которого душа Ее прославляет, Бог Вседержитель, на служение Которому Она безусловно предала Себя; Спаситель, о Котором возрадовалась, есть тот же Премилосердый Бог, животворящую силу Коего Она уже ведала на Себе и Кото­рый в Ее лице снова поднял на высоту все падшее человечество. Это Бо­жественное милосердие Она и прославляет, когда говорит: яко призре на смирение рабы Своея. Пресвятая Дева не считала Себя достойной такой ве­ликой милости. Чем же Она заслужила ее? Ничем иным, как смирением. Под смирением — ταπείνωσις — Ориген, Августин, Беда и др. разумеют доб­родетель смирения, но это едва ли справедливо. Едва ли бы Мария, сми­реннейшая из всех, решилась восхвалять добродетель Своего смирения. Притом смирение как добродетель на греческом языке выражается сло­вом ταπεινοφροσύνη, а не ταπείνωσις, которым означается низкое, незнатное состояние или положение человека в обществе (ср., например, Иак.1:10). Пресвятая Дева была действительно беднейшею из всех девиц в Израиле и совершенно неизвестною. Но теперь, когда Бог призрел на Нее, на Ее уничижение, Она сделалась славнейшею из всех:

48-50 ст. (вторая строфа). Се бо отныне ублажат Мя вси роди: яко сотвори Мне величие Сильный — Δυνατός ¹ — и свято имя Его: и милость Его в роды родов боящимся Его. Се бо отныне, — то есть с того момента, как Ангел возвестил о рождении Мессии, ублажат Мя, говорит о Себе Пресвятая Дева, вси роди, то есть будут прославлять Меня все грядущие поколения. «Это не простое слово радости, не гадание, случайно получившее вид предчувствия, но пророчество в самом точном смысле сего слова, глагол Духа Святого в ус­тах Марии, изъявление определения и изволения Божия о Ее судьбе и о нашей к Ней обязанности». Преосвященный Филарет, слова которого мы сейчас привели, рассматривает далее самые основания истинного проро­чества и прилагает их к предсказанию Марии о Себе. Вот его подлинные слова: «Закон, по которому родятся истинные пророчества, апостол Петр изобразил в следующих словах: ни бо волею бысть когда человеком пророчество, но от Святого Духа просвещаеми глаголаша святии Божии человецы (2Петр.1:21). Два признака должны соединиться, чтобы с достоверностью пока­зать и отличить такое пророчество. Во-первых, предсказание должно быть такое, которого нельзя вывести из известных обстоятельств посредством заключения разума или изъяснить из естественного состояния предсказа­теля. Во-вторых, предсказание должно исполниться в точности. Если пред­сказание выводится посредством заключений разума или изъясняется из естественного состояния предсказателя, то это догадка человеческая, а не Богом вдохновенное пророчество. Если предсказание не сбылось в точ­ности, то это ложное, а не истинное пророчество, или по крайней мере не дознанное в истине. Так судить о пророках учат сами пророки. Пришедшу слову, познают пророка, его же посла им Господь в вере (Иер.28:9).

Приложим сии начала к предсказаниям Пресвятой Девы. Бедная и без­вестная в мире Дева из чего могла бы по разуму вывести столь великолеп­ную догадку, на чем могла бы естественно утвердить столь огромную на­дежду, что Ее узнает и будет прославлять не только современный мир, но и все роды всех последующих времен? На том ли, что Она была из рода царей? Но слава рода сего давно прошла, Сама же Она была обручена древоделу, а от такого жребия, конечно, слишком далеко до всемирной сла­вы. На том ли, что Ей предсказано быть Матерью Христа? Но если бы и о сем рассуждала Она по разуму Своего времени, как даже и при Христе рас­суждали самые апостолы, и потому ожидала бы устроения царствия Израилева (Деян.1:6), — как мало и сие могло вести Ее к надежде всемирной и всенародной славы! Кто из царей Израилевых знаменитее Давида? Чья память в роде Израилевом благословеннее памяти родоначальника Авраа­ма? Но матери Авраама и матери Давида не только не ублажают последо­вавшие роды, но даже имен их не знают. Много ли могла обещать Себе по сим примерам и Матерь Мессии, рассуждая естественно по разуму и поня­тиям Своего народа и времени? Надобно при сем вспомнить о глубоком смирении Преблагословенной Марии. Кто немало думает о своем досто­инстве, о своих добродетелях, тот может льстить себя преувеличенными надеждами; но расположение духа Ее совсем не таково было. В то самое время, как Она славит Бога за Свое избрание к высокому званию Матери Господа, Она видит Себя только рабою; говорит только о Своей ничтож­ности: призре на смирение рабы Своея. Как же вдруг от столь смиренного пе­реходит Она к столь высоким глаголам о Самой Себе: Отныне ублажат Мя вcu роди? Очевидно, что не от собственных семян Ее разума и сердца воз­никла сия мысль: Дух Святой, Которому предалась Она в восторге молит­вы, просветил в сие время Ее ум, подвигнул Ее уста, и Она изрекла, что предопределил о Ней Бог, и что, под руководством Ее провидения, долж­на в отношении к Ней исполнить Вселенская Церковь… Тщетно мрачные мудрствования неправомыслящих усиливались затмить Ее славу; они толь­ко изощрили ревность правоверующих к Ее прославлению. Ни простран­ства мест, ни продолжение и превратность времен не ослабляют сияния славы Ее». Так оправдывается точно пророчество Марии о Себе Самой: ублажат Мя вcu роди. Но от пророчества о Себе, о Своем прославлении Пресвятая Дева тотчас же опять переносится мыслью к Богу как Винов­нику Своего счастья и блаженства и прославляет три Божественных свой­ства, открывшиеся Ей; и прежде всего всемогущество Божие: яко сотвори Мне величие Сильный. Называя Бога Сильным, Она определенно указывает на слова Ангела: сила Вышнего осенит Тя (1:35), когда творческая сила Сло­ва открылась очевиднее, чем некогда при создании человека. Сотвори ве­личие — μεγαλεία, — то есть великое, неслыханное дело Всемогущий Бог сотворил с Ней, соделав Ее Материю Мессии. Другое свойство — святость: и свято имя Его, то есть Которого имя свято ². Пресвятая Дева при чудес­ном воздействии на Нее силы Божией ощутила Себя в непосредственном соприкосновении с абсолютною святостью; Она поняла, что это совер­шенство Божие более, чем какое-либо другое, составляет существенное Его свойство: и свято имя Его. Имя вообще служит обозначением предмета в уме человека; имя Божие, следовательно, служит более или менее вер­ным отображением Божественного существа в душе того, кто приближа­ется к Нему. Третье прославляемое Марией Божественное совершенство есть милость: и милость Его в роды родов боящимся Его. Милость Божия, как бы так говорила Мария, не ко Мне одной, но ко всем, боящимся Его, в роды родов (обыкновенная форма превосходной степени), то есть из рода в род, до самых отдаленнейших родов.

В следующей строфе (ст.51-53) пространнее изображается, как Бог Всемогущий, Всесвятой и Всеблагий управляет миром: Сотвори державу мышцею Твоею: расточи гордыя мыслию сердца их, низложи сильныя со престол, и вознесе смиренныя: алчущия исполни благ и богатящияся отпусти тщи.

В этих стихах, по мнению некоторых, Пресвятая Дева говорит о том великом перевороте, или лучше о том всеобщем мирообновлении, кото­рое наступит с устроением Царства Сына Ее и которое в пророческом со­зерцании представляется Ей уже наступившим. У пророков будущее Цар­ство Мессии часто изображается подобным образом, и глаголы всегда ста­вятся в прошедшем времени. Только с этим мнением в настоящем случае едва ли можно согласиться, потому что здесь не прошедшее (пророчес­кое), а аористы, которые никогда в таком смысле не употребляются, а все­гда означают действие или явление повторяющееся. К тому же 54 ст., в ко­тором говорится о восприятии Израиля и исполнении Божиих обетова­нии, должен бы стоять впереди этой строфы, тогда по крайней мере логи­ческая связь была бы естественнее. Поэтому справедливо думают Кейль и Гофман, что в третьей строфе идет речь вообще о промышлении и посто­янном действии Бога в мире, и аористы следует переводить в настоящем времени, тем более что и выше настоящее время (свято имя Его и милость Его к боящимся Его).

Ст.51. Сотвори державу мышцею Своею, то есть Бог как всемогущий яв­лял и являет силу мышцы Своей. Сила мышцы — символическое изобра­жение всемогущества Божия. По внешней форме выражение это букваль­но ветхозаветное, гебраистическое; подобно выражению: десница Господ­ня творит силу (Пс.115:15-16). Расточи гордыя мыслию сердца их, то есть как Всесвятой, Он рассеивал и рассеивает всех гордых, надменных в своем сердце, особенно когда они стремятся осуществить планы горделивого сердца своего (ср. Пс.75:6). Сердце на языке Священного Писания означает центр жизни человеческой и всех ее отправлений, следовательно, мыс­лей, желаний и действий (Мф.15:19; ср. Лк.2:35). Поэтому и сказано: в по­мышлении сердца своего. Под гордыми нельзя исключительно разуметь здесь ни язычество в его представителях (как думает блаженный Феофилакт), ни иудейских книжников и фарисеев (как думают другие), а вообще гор­дых и надменных, к какому бы времени и стране они ни принадлежали.

Ст.52-53. Низложи сильныя со престол и вознесе смиренныя… то есть как Все­благой Он возвышает смиренных, а сильных — властителей низлагает с престолов, алчущих насыщает, а богатых — πλούτουντας, стремящихся к наживе, отпускает ни с чем. Под сильными — δυνάστας — разумеются те влады­ки земные, которые злоупотребляют своею властью, а под смиренными — ταπεινούς — всеми унижаемые и всему покорные. И эти выражения напоми­нают опять ветхозаветные изречения, например Сир.10:17: Господь низвер­гает престолы властителей и посаждает кротких на место их, и Пс.106:9: ибо Он насытил душу жаждущую и душу алчущую исполнил благами. Под благами ра­зумеются не столько блага материальные или вещественные, сколько ду­ховные; алчущих этих духовных благ Он насыщает (ср. Мф.5:6), а не созна­ющих своей духовной бедности отпускает ни с чем со стыдом и позором.

В четвертой, наконец, строфе (1:54-55) Мария возвращается к тому, с чего начала Свою хвалебную песнь, то есть к прославленно Бога. Но здесь Она прославляет Его не от Себя, а от лица Своего народа, прославляет Его за исполнение обетований, данных Аврааму и семени его: восприят Израиля отрока Своего помянути милости, якоже глагола ко отцем нашим, Авра­аму и семени его до века.

Верность Бога Своим обетованиям составляет основной принцип сего ветхозаветного домостроительства, или лучше всего, мессианского дела. В словах восприят Израиля отрока Своего буквально исполнилось пророче­ство Исаии: ты Мой раб (у семидесяти вместо раб — отрок — παις), Я избрал тебя и не отвергну тебя (41:9). Хотя израильский народ и был наказан Бо­гом за свои преступления, лишен был далее политической свободы, пере­ходил из рук одних врагов к другим, но Бог не забыл его, снова протянул к нему Свои руки ³ и воспринял его в Свою отеческую любовь так, как ни­когда прежде; Он послал для спасения его Своего Единородного Сына, Который восприял от него Свою плоть и кровь (Евр.2:14-18). Слова Ав­рааму и семени его зависят не от якоже глаголах, как думают Лютер, Кальвин, Гроций и др., а от помянути милости, — это ясно, во-первых, из конструк­ции слов, а во-вторых, и главным образом, такого сочетания требует вы­ражение до века, которое никак не может зависеть от слова глаголах. Бог потому воспомянул Свои милости Аврааму и семени его, то есть народу изра­ильскому, что милости эти должны продолжаться вечно, как вечно, на все времена простирается действие искупительных заслуг Спасителя. Помянути — образное выражение, означающее не забвение Богом Своих обе­тований, а то, что Он привел в исполнение эти обетования лишь с тече­нием времени, в продолжении которого они оставались неисполненны­ми, как бы забытыми по давности времени. Таков внутренний смысл хва­лебной песни Пресвятой Девы. Наша Церковь поступила весьма мудро, определив воспевать ее на утреннем церковном Богослужении в заключе­ние девятой песни.

Последний, 56, стих составляет историческое заключение: пребысть Мариам с нею яко три месяцы: и возвратися в дом Свой.

Около трех месяцев пробыла Мария у Елизаветы, но дождалась ли Она рождения Иоанна Предтечи, евангелист не говорит, а толковники думают различно. Амвросий, Ориген, из новейших Годе утвердительно решают этот вопрос. Феофилакт, Евфимий Зигабен, из новейших Гофман и Кейль отрицают это мнение и, кажется, не без основания. В 57 ст. и следующих говорится только о соседях и родственниках, которые, как только услыша­ли о рождении сына у Елизаветы, тотчас собрались в дом Захарии, и они же одни присутствовали при обрезании младенца, а о Марии Лука не гово­рит ни слова. Весьма вероятно, что Она, избегая взора любопытных, по­спешила пред рождением Иоанна возвратиться в Назарет, в дом Свой. За­мечание евангелиста, что Мария возвратилась в дом Свой, а не в дом Иоси­фа, ясно дает видеть, что Пресвятая Дева по обручении Своем не вдруг перешла в дом Иосифа, что, следовательно, как благовестие Ангела было в Ее собственном доме, так и путешествие к Елизавете Она совершила из Своего дома, и только по возвращении в Назарет перешла в дом жениха Своего, где на первых же порах Ей предстояло великое испытание.

Библиографический указатель
к свиданию Пресвятой Девы с Елисаветою
(Лк.1:39-56)