Рождество св.Иоанна Предтечи, ^*
обрезание его и наречение ему имени;
разрешение немоты Захарииной;
пророческая песнь Захарии
(Лк.1:57-79)

Ст.57-58. «Когда незаходимое Солнце — Христос, Спаситель наш, благо­волил воссиять миру и, приклонив небеса, вошел в святейшее самого неба девическое чрево, надлежало явиться пред Ним деннице от неплодной старицы — св.Предтече Иоанну, дабы он предвозвестил людям пришествие Господне. И вот, когда исполнилось время чревоношения Елизавете, она родила сына в старости своей, подобно тому, как некогда Сарра родила Исаака. Так чудо предшествовало чуду: прежде нежели Пресвятая Дева Мария родила Христа, престарелая Елизавета родила Предтечу Христо­ва, дабы видевшие необычайное по законам природы рождение от неплод­ной старицы, уверовали потом превыше естественному рождению от без­мужней Девы; ибо всемогущая сила Божия, разрешившая неплодство ста­рицы Елизаветы, конечно, могла и нетленную Отроковицу Марию соделать Материю, ибо Создателю послушно всякое естество» (Синаксарь на 24 июня).

Если в народе, ревновавшем о чадородии, неплодные скорбели о сво­ем бесчадии и, не смотря на личные свои нравственные совершенства, были предметом не только сожаления, но и поношения, то разрешение неплодия особенно таких лиц, от которых, по-видимому, нельзя было ожи­дать чадородия, не только благотворно действовало на сердца самих рождающих, но как бы мгновенно изменяло в отношении к ним мысли и чув­ства людей, среди которых они жили. Так было и при разрешении Елиза­веты. Радостью и веселием исполнились сердца родителей Предтечи, по­терпевших также долгое и тяжкое испытание бесчадия. Равным образом, весть, скоро разнесшаяся по всем окрестностям Иутты, о необыкновен­ном разрешении неплодствовавшей Елизаветы поразила всех знаемых ее — соседей и родственников; все они теперь обрадовались ее счастью; все видели в этом чудном событии явление особенной великой к ней милости Господней. Так исполнились слова Архангела к Захарии: и будет тебе ра­дость и веселие, и многие о рождении (твоего сына) возрадуются (Лк.1:14).

Время рождения св.Иоанна Предтечи стоит в связи со временем явле­ния Архангела Гавриила Захарии во время чередового служения его при храме Иерусалимском. Захария был из чреды Авиевой; чреда Авии была восьмая из двадцати четырех очередей священнических. Теперь нужно отсчитать число недель от времени разрушения храма Иерусалимского Титом, совершившегося в 9-й день месяца Ав, или 5 августа 823 года от построения Рима, когда, по иудейскому счислению, началась в храме чре­да Годолии, до 748 года от построения Рима, когда произошло явление Архангела — с тем, чтобы определить время служения в этом году чреды Авиевой. Семьдесят пять солнечных годов, содержа в себе 3913 недель и три дня, указывают, что в это время чреда Годолии повторялась 163 раза и что в описываемый 748 год она могла быть на службе в начале месяца авгу­ста. Если на основании древнейшего предания, принятого восточною и западною Церквами, зачатие св.Иоанна отнесено к 23 сентября 748 года, то 24 июня 749 года от построения Рима должно почитаться днем рожде­ния Предтечи. Подробнее см. в «Сказании о земной жизни Богородицы».

Ст.59-61. У иудеев восьмой день по рождении младенца мужеского пола для его родителей был днем радостного семейного праздника. В этот день над новорожденным по закону совершалось обрезание, чрез которое мла­денец еврейский вступал в завет с Богом и в общество избранного народа Божия (Быт.17:10-14; Лев.12:3).

Закон обрезания получил свое начало в лице Авраама и повторен был целому народу еврейскому чрез Моисея (Лев.12:3), который познал соб­ственным опытом всю важность этого Божественного постановления прежде, нежели сделался законодателем: на пути в Египет из земли Мадиамской Бог угрожал ему смертью за не обрезание сына (Исх.4:24-26). Об­резывать повелено было крайнюю плоть (Быт.17:11); орудием обрезания могли быть острый камень (Ис.Нав.5:2-3) или стальной нож. Оно имело таинственное знаменование: в предшествующем ему состоянии знамено­вало нечистоту и порчу человеческой природы, в его предмете и време­ни — исправление этого повреждения чрез Мессию, имевшего родиться без мужа; в самом образе действия — внутреннее обрезание или умерщвле­ние плотского и рождение духовного человека («Зап.на кн.Бытия»). В Но­вом Завете оно заменено крещением. Обрезание совершалось обыкновен­но в домах. Каждый еврей — глава семейства, а в случае нужды даже и жен­щина-мать могли совершать обрезание; но при покойном ходе обществен­ной жизни исполнение этого обряда поручалось в каждом городе и селе­нии известным, опытным лицам, назначаемым для этого главою священ­ников. Для участия в семейной радости и молитвенных благожеланиях новорожденному, вступающему теперь в права сына Авраамова, пригла­шались знакомые — соседи и родственники. Такой же семейный праздник был и в доме праведного Захария в восьмой день по рождении ему сына. После совершения обряда обрезания, по древнему обычаю, давалось но­ворожденному имя. Право нарекать имя новорожденному предоставлено было отцу, вероятно, по примеру древних праотцев (Быт.5); но в настоя­щем случае, при глухонемоте Захарии, между присутствующими произош­ло недоумение: каким именем назвать новообрезанного? По древнему обы­чаю — нарекать новорожденного именем отца или какого-либо близкого и более уважаемого родственника собравшиеся в дом Захарии хотели на­звать младенца именем отца его — Захариею. Услыхав об этом, Елизавета, знавшая, какое должно быть дано имя ее младенцу, или по внушению от Духа Святого, или по предварительному письменному извещению от За­хария, сказала окружающим: нет, не Захария, но Иоанн да будет имя ему. В недоумении, какой смысл надобно соединять с именем, нареченным Елиза­ветою, родственники возразили ей, что во всем родстве их нет никого, кто бы назывался таким именем, и за разрешением этого дела обратились к самому отцу младенца.

Ст.62-64,67. Захария с покорностью и терпением переносил наказа­ние, изреченное ему словом архангельским; но по этому же слову он мог надеяться, что с рождением ему сына разрешатся узы его языка и слуха Сын рождается; истекает уже восьмой день после этого события; на радо­стный праздник обрезания младенца собрались друзья Захария; но сам он все еще немотствует! С живым сочувствием следил он теперь своим взо­ром за всем, что делалось вокруг него, но не мог еще принять деятельного участия в том, что так близко касалось его сердца!.. Между тем время нака­зания его приходило уже к своему концу. Когда родственники стали знака­ми, вероятно, письменными, спрашивать его о том, как бы он хотел на­звать своего сына, Захария попросил передать ему дощечку для письма и написал на ней: Иоанн имя ему. Все родственники удивились тому, что, воп­реки их ожиданиям и желаниям, отец и мать без видимого между собою соглашения одинаково нарекли своего младенца необычным в их семей­стве именем. Это удивление перешло в страх, когда родственники услышали, что у Захарии, лишь только написал он имя младенца, открылся снова дар слова! Минута замечательная! Написав имя Иоанн, которое, по повелению Божию, он должен был дать своему сыну, Захария явил теперь полную веру бывшему ему архангельскому извещению, и это-то послуша­ние веры не только разрешает его слух и язык, но и низводит на него бла­годать Святого Духа! Милости Божии, в таком изобилии излившиеся на Захарию, исполнили сердце его глубокою благодарностью, и первыми зву­ками возвращенного ему дара слова была хвалебная песнь Господу Благо­детелю. Восхищенный тем, что наконец свободно может он излить вос­торг души своей, Захария в пророческом вдохновении как бы совершен­но забывает чудо, только что над ним совершившееся: дух его созерцает, и уста его воспевают прежде всего величайшее благодеяние Божие, явлен­ное роду человеческому в воплощении Сына Божия, ясным предвестием Которого было рождение ему сына. В песнопении Захарии слышится сла­бый звук арфы Давидовой, дышит древний дух пророческий.

Ст.68-75. Благословен Господь Бог Израилев, воспевает Захария, что посе­тил народ Свой и сотворил избавление ему; и воздвиг рог спасенья нам в дому Дави­да, отрока Своего, как возвестил устами бывших от века святых пророков Своих, что спасет нас от врагов наших, от руки всех ненавидящих нас; сотворит ми­лость с отцами нашими и помянет святой завет Свой, клятву, которою клялся Он Аврааму, отцу нашему, дать нам небоязненно, по избавлении от руки врагов наших, служить Ему в святости и в правде пред Ним, во все дни жизни нашей.

Озаренный Духом Божиим, праведный Захария еще не осуществивше­еся предсказание ему Ангела о пришествии Мессии видит уже как бы осу­ществившимся и благословляет Господа, посетившего Своею милостью народ Свой и ниспославшего ему нетерпеливо ожидаемое им избавление чрез Мессию — потомка Давидова. В этом Мессии пророк видит такое Лицо, посредством Которого Господь, верный Своим обетованиям, воз­вещенным устами всех ветхозаветных пророков, наконец благоволил из­бавить народ Свой от угнетающих его врагов. Благодатное Царство Мес­сии будет состоять в том, что народ иудейский, освобожденный Им от по­рабощения врагам, озарившись новым светом богопознания, будет уже безбоязненно, в святости и правде, служить своему Господу.

Ст.76-79. Обращаясь потом к сыну своему младенцу, как бы уже пони­мающему его пророческое слово, Захария говорит: и ты, младенец, наре­чешься пророком Всевышнего; ибо предыдешь пред лицом Господа приготовить пути Ему, дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их, по благоутробному милосердию Бога нашего, которым посетил нас Восток свыше, просветить сидя­щих во тьме и тени смертной, направить ноги наши на путь мира.

Для изображения будущего пророческого служения Богодарованного ему сына Захария заимствует черты то из архангельского об нем благовестия, то из пророчеств: Исайи, Захарии и Малахии. Этот сын — пророк Всевышнего, величайший из пророков, — предназначен Господом приго­товить путь для имеющего скоро прийти Мессии, то есть показать давно и с нетерпением ожидавшему Его народу иудейскому, что спасение его за­висит единственно от Мессии, вразумить этот народ, что желаемое им спа­сение заключается не в избавлении его от политического рабства инопле­менникам, теперь его угнетающим, но в очищении души его от грехов, рабства тягчайшего и вечного, что избавление это даровано будет иудеям не по каким-либо их заслугам и не потому, что они семя Авраама, но един­ственно по неизреченному милосердию Бога чрез воплощение Единород­ного Его Сына, Который, как Восток свыше, прольет Свой благотворный свет не только на иудеев, но и на язычников, находящихся во тьме и сени смертной, на крайней степени неверия и нечестия, оканчивающихся веч­ною погибелью.

Ст.65-66. Можно судить, каким изумлением, каким благоговейным стра­хом объяты были души всех собравшихся теперь вокруг Захарии, когда лилась из уст его вдохновенная пророческая песнь! Внезапное онемение Захарии и прежде внушало многим из них мысль, что с ним случилось что-нибудь необыкновенное; потом — рождение ему сына, неожиданное по пре­клонным летам его и Елизаветы; затем чудесное разрешение немоты его при наречении имени этому сыну, наконец — вдохновенное его слово, в котором прорекалось о времени нетерпеливо ожидаемого Израилем из­бавления, как уже наступившем, и о высоком назначении дитяти, окру­женного столькими чудесными знамениями, — все это решительно убеж­дало присутствующих, что здесь явственно действует рука Господня, что все здесь происходит по особенному устроению Божественного Провиде­ния, что вожделенное время пришествия Мессии — близко! Весть об этом, переходя из уст в уста, скоро разнеслась по всей нагорной стороне Иудеи. Истина рассказываемых чудесных событий была непререкаема: она пада­ла глубоко на сердца всех ревнителей истины, и из них внимательным к знамениям времен указывала, что несомненно приближаются времена Мессии. Не смея открыто проповедовать то, что было еще покрыто мра­ком чудесного и прикровенно высказано в пророческом песнопении За­харии, подобные люди уже верили сердцем, что сын его есть верный пред­вестник этих времен, и нетерпеливо спрашивали самих себя: что отроча сие будет? Что принесет оно в мир, когда будет действовать самостоятель­но? Не радостная ли это звезда утренняя — предвестница восхода Солнца правды, имеющего озарить и согреть сердца всех, ожидающих Его с ве­рою? Так св.Иоанн, по устроению Божию, с первых дней своей жизни уже начал исполнять свое высокое предназначение; не был он Свет, но уже свидетельствовал о Свете.

Родина Предтечи Господня

К юго-западу от Иерусалима, на один час с четвертью езды, в обширной горной лощине, между садов и обработанных полей, красиво расположе­но селение Айн-Карим, в древности — Горняя, или Горний град Иудов: это — родина Предтечи Христова Иоанна. На том месте, где родился величай­ший из рожденных женами пророк, находится теперь францисканский монастырь. Церковь здесь трехпрестольная; левый престол стоит над ме­стом рождения Иоанна Предтечи. Из храма по восьми мраморным ступе­ням спускаются в пещеру, где, под мраморною доскою престола, горит 6 не­угасимых лампад, а под ними — вырезанная из мрамора же звезда с латин­скою надписью: «Здесь родился Предтеча Господень». Свод и стены пеще­ры обложены мрамором и покрыты богатою материей, а пол украшен мозаикою. Главный престол храма стоит на том месте, где счастливый ста­рец Захария воспел свою благодарственную песнь: Благословен Господь, Бог Израилев… (Лк.1:67 и далее). За монастырем в конце селения виден под тенью смоковниц водоем, называвшийся Источник Марии; предание го­ворит, что сюда ходила черпать воду Матерь Божия, когда гостила у Сво­ей сродницы Елизаветы. Невдалеке от этого водоема находятся развали­ны дома свв.Захарии и Елизаветы. В Горней живут арабы, около 500 чело­век; все они грубы, дики и не пользуются добрым мнением у поклонников.

Объяснение текста в
пророчественной речи Захарии
(Лк.1:67-79)

67 ст. И Захария… исполнился Святого Духа и пророчествовал, говоря.

После общих вводных замечаний о впечатлении, произведенном на народ необычайными обстоятельствами рождения младенца и о самом младенце (ст.65-66), евангелист снова обращается ко дню разрешения немоты Захарииной и излагает его пророческую речь, которою он благо­словлял Бога, когда разверзлись уста его и он начал говорить (ст.64). Как и жена его в минуту свидания с Богоматерью, так и сам он, в минуту разре­шения немотствовавшего языка, исполнившись Святого Духа, пророчество­вало грядущем Мессии, непосредственным Предтечею Коего долженство­вал быть его новорожденный сын. В пророческом воодушевлении он ви­дит, как и Дева Мария, Мессию уже как бы пришедшего и совершившего великое дело искупления человечества (почему и обороты речи также в прошедшем времени), по определению и обетованию Божию (ст.66-75); обратившись же к своему младенцу, пророчески предсказывает путь его жизни и его призвание особенное (ст.76-77); и наконец, пророческий взор его опять устремляется к главному предмету созерцания — Мессии, озна­чая Его новым образным наименованием — Восток свыше (ст.78-79).

68 ст. Благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление Ему.

Посетил народ Свой — образное выражение (пришел утешить, помочь), означающее Божественное действие послания народу помощи и утеше­ния в лице Мессии, воплотившегося Сына Божия. Сотворил избавление, — выражение сущности того действия, которое совершить пришел Мес­сия, действия избавления или искупления человечества и оправдания его пред судом правды Божией. Образ избавления или выкупа взят от обычая выкупать пленных от врагов за известную плату. Человек по са­мой природе своей пленник греха и подлежит проклятию и вечной смер­ти; сам он за себя выкупа дать не может, не имеет сил оправдаться пред Богом и выкупиться от греха. А между тем такой выкуп, такое удовлет­ворение необходимо требуется правдою Божию. Этот выкуп за челове­ка и все человечество дал правде Божией единый, могший дать такой выкуп как безгрешный, Сын Божий воплотившийся; цена этого выкупа есть Кровь Его неповинная, пролитая за живот мира, или вообще крес­тная смерть Его, невинного и безгрешного, следовательно, не подле­жавшего смерти, и следовательно, принявшего эту смерть за грехи дру­гих. Чрез этот выкуп человек освобожден от греха и следствия его и, усвояя себе заслуги крестной смерти Спасителя верою, может получать прощение грехов и таким образом быть оправданным пред Богом по мере веры — более или менее; почему Христос и называется Искупителем или Спасителем.

Ст.69. И воздвиже рог спасения нам в дому Давида, отрока Своего.

Рог спасения: спасительный рог, то есть рог, могущий спасти, или креп­кий, твердый рог. Образ взят от рога храмового жертвенника, составляв­шего убежище для преступников, так что преступник, прибежавший к жертвеннику и ухватившийся за рог его, не подлежал уже заслуженному нака­занию (ср. 3Цар.1:50; 2:28 и далее). Так прибегающий к Господу Спасите­лю с верою и покаянием получает прощение грехов и не подлежит уже заслуженному наказанию. Этот спасительный рог воздвигнут в дому Дави­да, то есть в роде Давидовом, из которого происходил по плоти Иисус Христос. Отрока Своего, или раба Своего, то есть служителя Божия верно­го и высокого (Деян.4:25). Нельзя ли, впрочем, полагать, что образ рога спасения взят от того, что Самуил излил рог елея на Давида, предзнаменуя тем избрание его в царя — спасителя Израиля от врагов? В таком случае это выражение будет образным выражением царского достоинства Иису­са Христа, дарующего спасение людям.

Ст.70. Как возвестил устами бывших от века святых пророков Своих. Уста­ми древних святых пророков Господь Бог предвозвестил пришествие Мес­сии со всеми его благотворными последствиями для человечества. От века: не в тесном смысле слова — от вечности, но в относительном — издавна, издревле (Деян.3:21).

Ст.71. Что спасет нас от врагов наших и от руки всех ненавидящих нас. Ближайшим образом разумеется здесь избавление от внешних врагов, но главным образом от врагов духовных, от которых избавить верующих при­шел Мессия, как то: грехов человека, его страстей, плотских стремлений и т.д.; главнейшим же образом от самого опасного врага — духа злобы, кое­го власть разрушена пришествием Сына Божия.

Ст.72. Сотворит милость с отцами нашими, и помянет святой завет Свой. Исполнение обетовании о Мессии есть не только предмет радости для со­временников Его, веры и упования для последующих родов, но и милость Божия для предков, для отцов; благословляя детей, Бог благословляет тем и отцов, даруя и им радость видеть в их потомстве исполнение их надежд и упований, которыми и они жили. Завет значит условие или договор Бога с человеком, по которому Бог обещается благодетельствовать человека, под условием исполнения человеком Его воли или закона. В этом обшир­ном значении и употребляется здесь слово завет, то есть что Бог исполнит Свои обетования. Пророки указывали постоянно на верность Бога завету Своему, несмотря на неверность Ему по временам народа избранного. За­вет называет святым, потому что он есть выражение святой воли Божией. Таковой завет заключен был особенно с Авраамом (Быт.17:4 и далее), глав­ным же образом со всем народом еврейским чрез посредство Моисея на Синае. На эти заветы здесь и указывается в общем наименовании завета, так как они собственно составляли один завет с одним народом.

Ст.73. Клятву, которою клялся Он Аврааму, отцу нашему, дать нам.

Клятва, о которой здесь речь, изложена в Быт.22:16-18. Бог клянется Самим Собою, так как больше Ему некем и нечем клясться (Евр.6:13-14), клянется для удостоверения человека в непреложности Его слов, клянется Аврааму, что Он благословит семя, то есть потомство его. С пришествием Мессии эта клятва утверждена, то есть обетование исполнено. Общий смысл клятвы Захария в пророческом одушевлении представляет в более частном приложении. Бог клялся Аврааму в том, что потомству его дана будет земля обетованная и в потомке его благословятся все племена земные.

Ст.74. В духе созерцая исполнение сей клятвы, Захария говорит, что Бог клялся Аврааму учредить высокое духовное служение Ему. Небоязненно: разумеется не страх Божий, который, напротив, служит основанием благочестия (ст.50), но безбоязненность пред врагами внешними, кото­рые служат здесь также образом врагов и духовных. По избавлении от руки врагов: в благословении Аврааму речь идет о врагах евреев, занимавших в то время землю обетованную, — Ханаанских народах; в речи Захария под образом их разумеются все враги Царства Мессии, от которых Он при­шел избавить верующих в Него. Служить Ему — разумеется служение Богу в обширном смысле, как вообще жизнь религиозная, жизнь по Богу в прав­де и преподобию истины.

Ст.75. В святости и правде пред Ним, во все дни жизни нашей. «Святость есть праведность в отношении к Богу, а правда — справедливость в отно­шении к людям» (блж.Феофилакт). Святость, без сомнения, разумеется истинная, не внешнее, только наружное, исполнение внешних религиоз­ных действий, что не спасло фарисеев от осуждения. Во все дни: до сконча­ния века, так как вечно Царство Мессии. Разумеется здесь таковое служе­ние истинных членов Царства Христова, на которых и исполняется обе­тование Божие, данное Аврааму. Уклонение от сего в некоторых членах Царства Христова, неискренних или неразумных последователях Его, ко­нечно, не показывает, что таковые обетования не осуществились.

Ст.76-77. И ты, младенец, наречешься пророком Всевышняго; ибо предъидешь пред лицем Господа приготовить пути Ему, дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их. «Захария переходит с пророчеством к сыну своему Иоан­ну» (Евфимий Зигабен). Наречешься: то есть будешь (ст.32), и таковым бу­дут почитать тебя люди. Пророком: чрезвычайным посланником Божиим, который по особенному вдохновению Божественному должен возвещать волю Божию людям, непосредственно ему сообщаемую от Бога. Всевышне­го, то есть Бога (1:32). Ибо предъидешь и далее: ближе определяется частнейшее предназначение Иоанна при его пророческом служении (ср. ст.17). Пред лицом Господа, то есть Иисуса Христа, Бога воплотившегося. Приготовить пути (ср. Ис.40:3; Мал.3:1; Мф.3:3 и Мк.1:2). Дать уразуметь и далее: разъяснить и внушить народу, что наступает Царство Мессии и спасение народа и мира чрез прощение грехов при покаянии. С такою имен­но проповедью о покаянии и явился Предтеча Христов Иоанн, когда при­шло время (Мф.3:1 и далее и парал.).

Ст.78-79. По благоутробному милосердию Бога нашего, которым посетил нас Восток свыше, просветить сидящих во тьме и тени смертной, направить ноги наши на путь мира.

От сына своего пророческий взор Захарии опять устремляется к главному предмету созерцания — Мессии, Которого он означает здесь новым образным наименованием, Восток свыше. Выражение заимствовано от вос­хода солнца (Апок.7:2; Мф.5:45), которое только что озарило первыми лучами святую обрадованную землю. Захария созерцает это восходящее Солнце — зачатого и имеющего скоро родиться Иисуса — Мессию, Кото­рый святым учением и искупительною жертвою имеет просветить челове­чество, как солнце освещает землю. Просветить сидящих во тьме и тени смер­тной (Мф.4:14-16). Под сидящими во тьме здесь разумеются не только жители Галилеи, как в указанном месте Евангелия от Матфея, но вообще все люди, по той же причине. Направить ноги и далее: продолжается тот же образ. Люди представляются как путешественники, застигнутые на пути темной ночью, которые сбились с пути, шаги которых, по причине темно­ты, неверны, и которые ждут рассвета и солнца, чтобы найти верную до­рогу и твердыми шагами направиться к своей цели. — Так все человечество до Христа оставалось во мраке неведения и заблуждений; у одного только народа еврейского был светоч — закон и пророки, как мерцающие звезды в темную ночь; но перед пришествием Христа и этот светоч почти погас, и эти звезды почти померкли — была темная и непроглядная ночь. Взошед­шее Солнце — Христос осветил и разогнал этот мрак и человечеству указал верный, мирный, беспрепятственный путь к их вечной цели — нравствен­ному совершенству, спасению и вечной жизни. Так славословие Захарии оканчивается ясновидением отдаленного и отдаленнейшего будущего, ко­торое еще продолжается и теперь, и еще доселе составляет будущее.

Раннее сиротство и жизнь
св.Иоанна Крестителя в пустыне
до вступления его в общественное служение

По свидетельству древнего церковного предания, слух о необыкновенных обстоятельствах, окружавших зачатие и рождение сына священника За­харии, дошел до царя Ирода.

Когда Ирод в неистовом гневе издал повеление — избить в Вифлееме и его окрестностях всех младенцев мужеского пола, начиная с двух лет их возраста и ниже, надеясь, что среди этого всеобщего избиения погибнет и ненавистный ему новорожденный Царь Иудейский, тогда вспомнил он и о сыне священника Захарии. «Уж не этот ли младенец будет царем Иудей­ским?» — представилось подозрительному тирану, и он решился погубить его, послав нарочных убийц в дом Захарии. Но рука Господня спасла свято­го младенца. Захария был в это время на чреде своего служения во храме Иерусалимском; в Иуте, в доме его, оставалась одна праведная Елизавета со своим сыном. Между тем весть о бесчеловечном приказе Ирода, по бли­зости расстояния Вифлеема от Иуты, дошла и до Елизаветы. Вскоре по­том в Вифлееме и его окрестностях раздались жалостные вопли и стоны отцов и матерей, у которых убиты были дети. Елизавета, опасаясь за доро­гого своего сына, убежала в соседние пустынные горы и со слезами моли­лась здесь Господу — защитить ее и младенца. Скоро с вершины одной горы увидала она толпу воинов, приближавшихся к ней. Сокрыться от них Ели­завета не видела никаких средств. Подбежав к одной отвесной скале, она в горести сердца, но с крепкою верою в Бога, воскликнула: «Гора Божия, приими матерь с сыном». Скала чудным образом раскрылась, приняла ее и снова замкнулась за нею, скрыв ее от преследователей.

Воины донесли Ироду о безуспешности своих поисков; но неутомимый в злобе тиран послал их в храм спросить Захарию, где скрыл он своего сына? Старец ответил посланным: «Я теперь служу Господу Богу Израилеву и не знаю, где сын мой». Услышав это от своих слуг, Ирод воскликнул: «Что же? уж не сын ли его будет царствовать во Израиле?» — и приказал сказать Заха­рии: «Скажи истину, где твой сын? Или не знаешь, что кровь твоя в моей руке?» Священник Божий сказал посланным: «Бог мне свидетель, что я не знаю, где мой сын. Вы можете пролить кровь неповинную!» Предание сви­детельствует, что Захария в это время был не один в храме; его окружало множество собратий — священников, книжников и фарисеев, но все они питали тогда глубокую ненависть к Захарии. Эта ненависть возгоралась в них по следующему обстоятельству: когда Пресвятая Дева Мария в сороковой день по рождении Спасителя пришла в храм Иерусалимский для законного очищения, Ее с предвечным Младенцем принял праведный Захария и поставил Пречистую Деву не там, где обыкновенно стояли жены, а на месте, на­значенном для девиц, где не дозволялось стоять замужним. Книжники и фарисеи, заметив это, негодовали; но Захария объявил им, что Дева сия хотя стала Матерью, но вместе не преставала быть чистою Девою. Когда же они не хотели верить этому, то святой Захария сказал: «Естество человеческое и все, что создано, подвластно своему Создателю: тайна силы — в деснице Его! И по Своей всемогущей воле Он может устроить в создании Своем так, что­бы и дева рождала, и родившая осталась девою. Вот почему и эта Матерь поставлена мною с девицами как Дева истинная!» Такое открытое исповедание таинства воплощения Бога Слова, соединенное со столь знаменатель­ным действием в знак приснодевства Богоматери, возбудило во всех иудеях, окружавших Захарию, глубокую к нему ненависть и поселило в злобных их сердцах ужасное намерение — предать его смерти. Они ждали только благо­приятного для этого случая — и вот случай этот представился… Беззащитный старец пал под мечами убийц, присланных Иродом, и кровь его, как камень, сселась на мраморном помосте между храмом и жертвенником всесожжения… в вечное осуждение безчеловечных его убийц. Господь Иисус Христос, обличив жестоковыйных иудеев в убийстве стольких пророков, прорек им страшное наказание и за убиение праведного Захарии: Да приидет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником (Мф.23:35).

Праведная Елизавета, рукою Божию сокрытая от убийц, посланных Иродом, поселилась со своим младенцем сыном в горном ущелье, в скале, где нашла она удобную для этого пещеру. Внизу этой пещеры струился ис­точник чистой, прохладной воды, а вверху росло густое, покрытое плода­ми, финиковое дерево.

Но недолго наслаждался святой Иоанн нежною заботливостью своей матери: чрез сорок дней после мученической смерти Захарии скончалась и праведная Елизавета. Таким образом, с раннего детства суждено было святому Иоанну остаться сиротою в мире; но Господь повелел Своему Ан­гелу питать и хранить сироту-младенца в пустынной пещере.

Жизнь святого Иоанна в пустынном уединении до призвания его на общественное служение покрыта таинственностью. Только несколько ука­заний на это можно находить в слове Божием и писаниях отеческих. «Не спрашивай меня, — говорит св.Иоанн Златоуст, — как, например, Иоанн во время зимы и во время зноя солнечного жил в пустыне, особенно в незрелом возрасте и со слабым, еще не укрепившимся телом? Каким обра­зом детское его тело могло перенести такую перемену воздуха при многих невыгодах пустынной жизни!.. Иоанн в пустыне обитал, как на небе… Пред­тече Того, Кто имел прекратить все древнее, как то: труд, проклятие, пе­чаль и пот, надлежало и самому иметь некоторые знаки такого дара и быть превыше древнего осуждения, каковым он и был. Ибо он ни земли не об­рабатывал, ни бразд не рассекал, ни хлеба не ел в поте лица; но стол имел готовый, одежду находил скорее, чем пищу, а о жилище еще менее забо­тился, нежели об одежде. Он, нося плоть, вел какую-то ангельскую жизнь».

Как устроилась нравственная жизнь избранника Божия с первого об­наружения его сознания до полного укрепления его характера, — на это Евангелие указывает только в общих чертах: младенец возрастал и укреплял­ся духом, говорит святой евангелист об Иоанне, и был в пустынях до дня явле­ния своего Израилю (Лк.1:80).

Для человека возможны два способа возрастать, говорит Ориген: один способ возрастания телесного, где воля человека нисколько не может уча­ствовать; ибо кто из нас, заботясь может прибавить себе росту, хотя на один локоть? (Мф.7:51). Второй способ возрастания — духовный, в котором при­нимает деятельное участие личная свобода человека. Об этом-то духов­ном возрастании и говорит здесь евангелист. Святой Иоанн возрастал ду­хом, то есть дух его не пребывал на одной степени первоначального в нем состояния, но постоянно развивался во всех своих силах и способностях.

Благословенный плод праведных родителей, святой Иоанн наследовал от них любовь и благоговение ко Господу, веру и преданность обетованиями заповедям Божиим. С детства знал он, что вся жизнь его земная как жизнь назорея нераздельно посвящена единому Богу, — и потому, естественно, ук­лонялся он от всего мирского, шумного, обольстительного. Первоначаль­ным средством общения его с Богом и небожителями была его детская, чи­стая и пламенная молитва, ставшая впоследствии всегдашнею потребнос­тью его души. С развитием его самосознания раскрывалось в нем и Богопознание, которое почерпал он в слове Божием, дух глубокой любви, кото­рый передан был ему святым его родителем. Дух Святой, исполнивший Иоанна еще во чреве его матери, несомненно, был и постоянным его руко­водителем при чтении слова Божия: Он внушал ему верные понятия о Боге, открывал ему свойства Моисеева законодательства и цель оного, разливал свет на все ветхозаветные пророчества о Мессии и на время их исполне­ния. Чтение слова Божия сопровождалось богомыслием, которое устраня­ло его от увлечений и занятий земными предметами. Постоянное самоуглубление и зоркая бдительность над самим собою, при которых не могло ускользнуть ни одно биение его сердца, ни одно движение его духа, предох­раняли святого Иоанна от всяких чувственных напряжений, которые мог­ли бы повредить нравственной его чистоте. Внимательно следя за своею совестью, храня ее в ненарушимом спокойствии, святой Иоанн столько ут­вердился в истине и добродетели, так привык не скрывать от духовного самонаблюдения истинных движений своего сердца, что никакие искуше­ния не могли уже отклонить его от прямого пути истины. Все это образова­ло в святом Иоанне тот строго нравственный аскетический дух, которым отличалась вся земная жизнь праведника. Внутренняя чистота души свято­го Иоанна, глубокое подвижническое его настроение отражались в самой его внешности. Глава его как назорея покрыта была длинными, волнующи­мися волосами; одежду носил он из грубого, жесткого верблюжьего волоса; чресла его препоясаны были широким кожаным поясом; пищею для вели­кого пустынножителя служили акриды и дикий, полевой, несладкий на вкус мед. И эту малопитательную пищу святой Иоанн употреблял в таком незна­чительном количестве, что Господь Иисус Христос говорил об этом иудеям как о предмете, им известном: прииде Иоанн ни ядый, ни пияй (Лк.7:37).

Строгая подвижническая жизнь не беспримерна в Ветхом Завете: такую жизнь вели, например, Илия, Елисей и другие пророки; они любили жить в пустынном уединении, хотя такое уединение было только временное. Но чтобы кто-нибудь из ветхозаветных праведников с самых ранних лет посвя­щал себя на уединение в глубине пустыни, вдали от человеческого обще­ства, всю жизнь свою провел в горных пещерах, среди всех возможных ли­шений, — такого примера не было до Иоанна Крестителя! Жизнь святого Иоанна так была необыкновенна, столько поразительна для его современ­ников, что злые враги его — фарисеи, не имея возможности отвергнуть действительно чрезвычайной высоты ее, старались приписать ее скорее влия­нию духа злобы, чем сознать ее истинное, небесное достоинство (Лк.7:33).

Евангелие не указывает нам, в каких именно пустынях иудейских подви­зался величайший из пророков Господних; но сохранилось доселе живое предание о местах уединенных его подвигов. До семнадцатилетнего возра­ста своего он пребывал в пещере, на один час пути от Иуты, где сокрыт он был со своею праведною матерью от злобы Иродовой. В летах юношеских святой Иоанн избрал для своего пребывания более строгую, малоплодную и скалистую местность близ Хеврона, в восьми милях от Иерусалима. Пред призванием своим на проповедь народу иудейскому Предтеча жил по ту же сторону Иордана, недалеко от Иерихона, в пещере, в скале, недалеко от того места, где евреи чудесно перешли Иордан под предводительством Иисуса Навина при возвращении из Египта в обетованную землю.

Безысходно ли жил святой Иоанн в пустынях до дня явления своего Израилю? Нет сомнения, что великий подвижник предпочитал тишину пустынного уединения мирскому шуму и волнению, глубоко сознавая, что одно из верных средств не заразиться людскими пороками — удалиться от грешного человеческого общества; между тем, с достоверностью можно предполагать, что он оставлял иногда свою любимую пустыню для того, чтобы предпринять путешествие, например, в Иерусалим, для удовлетво­рения живому чувству своего благочестия. Св.Иоанн Златоуст говорит: Иоанн обитал в пустыне, как на небе, и оттуда, подобно ангелу, исходил во грады. Всего скорее могли вызывать его из пустыни дни великих иудейс­ких праздников, каковы были: праздник Пасхи, Пятидесятницы, Кущей. Такое путешествие в Иерусалим обязательно было для всякого иудея (Втор.16:16-17). Сам Господь Иисус Христос еще с двенадцатилетнего Своего возраста подчинялся этому закону. Святой Иоанн как назорей, как сын священника, как Предтеча Мессии, сознающий свое назначение, должен был исполнять этот закон Божий. Весьма вероятно, что пред таким праз­дниками выходил он из своего пустынного уединения и смешивался с тол­пами народа, со всех сторон стекавшегося в Иерусалим. Его необыкно­венная наружность не могла не обращать внимания спутников, но при­вычка святого Иоанна к молчанию, его глубокое смирение невольно удер­живали его спутников от праздного любопытства или бесполезных бесед. Во время таких-то путешествий святой Иоанн имел возможность ближе познакомиться со свойствами и образом мыслей своих современников, с духовными потребностями разных классов иудейского народа, в городе и храме приметить многое, чего не примечали тогдашние учители и блюстители народного благочестия или оставляли без внимания… Чистым, не причастным грешной суете мирской каждый раз возвращался святой Иоанн в свою пустыню и разве только усиливал здесь подвиги своего благочестия для духовного своего укрепления, предвидя те сильные препят­ствия, которые неминуемо предстояли ему при исполнении великого его назначения; потому что мало отрадного представлялось Богопросвещенному взору будущего проповедника покаяния в современном ему иудейском народе в его политическом и религиозно-нравственном состоянии.

Не был ли св.Иоанн Предтеча
в школе ессеев
и не принадлежал ли к их секте?

Некоторые западные богословы (например Павлюс) полагали, что св.Ио­анн Креститель принадлежал к ессеям, державшимся строгих правил жиз­ни, и в их обществе получил свое образование. Мы не находим ничего предосудительного в том предположении, что ессеи, их теософия, их чес­тные нравы и аскетические обычаи были известны св.Иоанну Предтече, как хорошо были известны ему все воззрения фарисеев и саддукеев. Очень может быть, что он еще юношею познакомился со всеми толками, на ка­кие тогда распадалось иудейское религиозное сознание, и секта ессеев мог­ла понравиться ему более, чем другие. Но мы никак не можем допустить, что Иоанн Предтеча принадлежал к числу посвященных ессеев и от них заимствовал хоть часть своих воззрений и нравственных привычек. И это не потому только, что ни в Евангелии, ни у Иосифа Флавия нет ни малей­ших намеков на что-либо подходящее к высказанным положениям; но и потому, что жизнь и деятельность св.Иоанна Крестителя производит со­бою на наблюдательного историка впечатление, совершенно противопо­ложное тому, какое в свое время производили ессеи. В среде ессеев св.Иоанн Креститель не мог найти себе полного удовлетворения. Для его сильной, широкой и богопросвещенной мысли нужна была истина более полная, горизонт более объемлющий, чем какими довольствовались ес­сеи. Ессеи были честные и добрые люди; они искали святости. Но их воз­зрения были довольно тесны; у них в практике было много сепаратизма, нетерпимости и суеверных замашек и обычаев. Ими ли удовлетвориться такому смелому и необыкновенному духу, какой с первых дней обнаружил в себе великий пред Господом Иоанн? Он мог питать некоторое уважение к стремлениям ессеев, к их честности и любви к правде, но в то же время с сожалением об их ограниченности он должен был бы оставить их, если бы обстоятельства как-нибудь сблизили его с ними, и искать себе у Бога нового света, нового откровения. Он идет в пустыню, потому что ищет высшего совершенства и потому что окружающая действительность оскорбляет его впечатлительную, но ревнивую душу. Среди пустыни молодой человек поверяет и оценивает всю мудрость, какую доставило ему со­временное ему поколение; он видит духовно-нравственную бедность тог­дашнего человечества, заключается в самого себя, в свою собственную мысль, и посредством внешнего уединения и внутренней самососредоточенности воспитывает себя до высших созерцаний, до новых откровений Божиих, неизвестных тогдашнему народу. С высоты, на которую при со­действии небесной помощи вознесся его окрыленный дух, он смотрит на эти жалкие и ничтожные направления, какие тогда определяли собою со­знание и деятельность иудейского народа. Он скорбит об ослеплении людей; его обнимает при этом чувство гнева и негодования или святая ревность по истинному богопознанию. Формальная святость и тусклое, фальшивое богопознание фарисеев, бездушный рационализм и естествен­ная нравственность саддукеев у него не заслуживают далее имени челове­ческого; он называет их порождениями ехидниными (Мф.3:7). Самые честные ессеи, довольные малым и в этом самодовольстве возвышавшие себя над всеми людьми, внушают ему горькую мысль о низком уровне ду­ховно-нравственных требований и превратном узком взгляде на святое начало жизни у самых лучших представителей тогдашних поколений. Итак, когда мы представляем св.Иоанна в пустыне, мы представляем вы­соту его боговедения и чистоту его нравственных понятий, родившихся по действию Святого Духа, в его собственной душе, а не вынесенных им из какой-либо школы, представляем его горькую мысль о религиозном усыплении народа, представляем брожение горячих чувств — ревности, гнева и любви. При этом понятным становится, что в этом человеке, бро­дящем по пустыням, мало занятом мыслью о своем продовольствии и одеж­де, питающемся тем, что даст ему Бог и природа, сбирается и готовится сила, могущая поразить поколения, от давнего томления привыкшие к религиозной бедности, но не потерявшие впечатлительности и воспри­имчивости к новым, более питательным словам, помнившие времена про­роков и с часу на час ожидавшие Мессию.

Но это понятно нам, когда мы издали смотрим на великие совершив­шиеся события. Чувствовалась ли эта сила, собиравшаяся во св.Иоанне, его современниками? Для них молодой человек, в пустынях ищущий себе спокойного места для самовоспитания, мог казаться юношею мечтатель­ных увлечений, который удаляется от мира, потому что он охлаждает его мечты и требует от него дела, а не праздных созерцаний. Но нет, не такая молва ходила о св. Иоанне. Он же обращался среди людей, знако­мился с их учением и обычаями, и везде, где был, он оставил впечатле­ние силы и решительности. С его именем с самых первых дней проявле­ния его самостоятельной личности соединяли настойчивую, непреклон­ную волю, огненную, сильную душу, крепкую, сосредоточенную мысль. Знавшие его говорили о нем, что в нем воплотилась сила и дух Илии, готового, подобно ему, бороться и с небом, и с землею, с величием и малостию этого грешного мира. Потому, когда св.Иоанн жил в пустыне, он не терялся и не исчезал для общества; из тех мест, где знали его, рас­ходилась по народу молва о нем как человеке необыкновенном.

Библиографический указатель
к событиям Евангелия от Луки (Лк.1:57-80)