Преподобный Илларион был келейником старца Макария в течении двадцати лет, до дня его блаженной кончины, последовавшей 7 сентября 1860 года. Как и другая братия, преподобный Илларион исповедовался у преподобного Макария, вместе с тем он ходил ежедневно на откровение помыслов в монастырь к преподобному Леониду. Уроки смирения, любви и кротости старец Илларион получал от преподобного Леонида до самой его кончины. Наставления старца Макария, его жизнь и деятельность глубоко западали в сердце молодого инока и служили руководительным началом в дальнейшей его иноческой жизни.
Преподобный старец Макарий передал в последние дни своей предсмертной болезни преподобному Иллариону, вместе с другим своим учеником, старцем Амвросием, продолжение после себя своей старческой деятельности и вручил его духовному руководительству многих духовных детей своих.
Приняв на себя от своего старца это послушание, преподобный Илларион нес его до последнего дня своей жизни 18 сентября 1873 года.
Долго пробыв ближайшим учеником преподобного Макария, преподобный Илларион, став скитоначальником и общим духовником обители через два с половиной года по смерти преподобного Макария, старался и по управлению, и по духовничеству поддерживать те порядки, которые были заведены его дорогим учителем.
Пять раз в году, во все посты совершалась им исповедь всем относившимся к нему братиям исповедь не общая, а с подробным опросом каждого исповедывающегося о всем касающемся до его внутренней жизни и устроения. Каждый по своей нужде получал при этом наставление для дальнейшей деятельности. Несмотря на такой труд и слабое здоровье, старец все-таки выстаивал все церковные службы, как известно, особенно продолжительные на первой и седьмой седмицах Великого поста. Заканчивалась братская, начиналась исповедь женского пола сестер монастырского скотного двора, монахинь или мирян обоего пола, прибывших для того к старцу со стороны. Исповедь часто продолжалась до чтения правила «На сон грядущим». По субботам перед праздниками приходили для исповеди чередные иеромонахи и иеродиаконы.
Преимущественно после вечерней трапезы старшие монахи или имевшие особенную нужду, а многие почти ежедневно приходили к старцу, по заведенному порядку, для очищения совести откровением помыслов, покаянием и для получения себе от старца в руководство наставлений и совета, сообразно с устроением каждого. Старец говорил большей частью не от себя, а приводил слова и примеры из Священного Писания или святоотеческих писаний или припоминал, что в подобных случаях говаривал, советовал или приказывал старец Макарий. Слова наставлений старуа Иллариона были кратки, ясны, просты и имели силу убедительности, потому что он сам первый исполнял то, что советовал братии, и сам уже опытно побывал в различных случаях, в которых приходилось наставлять братию.
При занятиях с братией обители у старца не было отказа никому из посторонних посетителей, приходивших поговорить с ним о своих духовных нуждах. Во всякое время к нему был свободный доступ и знатным, и незнатным; и богатым, и бедным; и ближним, и дальним; и монашествующим, и мирским. Всех принимал старец, со всеми был одинаково обходителен и внимателен. Мужчин принимал в своей приемной келье, а женский пол в так называемой хибарке, особой пристройке, состоящей из сеней и небольшой келейки с одним окном, с отдельным входом извне скита, близ скитских ворот.
Многие из посетителей для того и являлись в обитель, чтобы поведать старцу Иллариону о своих духовных нуждах как опытному наставнику. После обычных приветствий старец искусными вопросами вызывал откровенное объяснение посетителя о цели его посещения и составлял себе понятие о его душевном состоянии. Когда находил нужным, предлагал посетителю подготовиться к очищению своей совести исповедыванием, назначая для этого не менее трех дней, пересмотреть всю свою прежнюю жизнь с семилетнего возраста, припомнить и отыскать в себе забытые грехи, в которых не было принесено покаяние и в которых часто и таилась причина душевной болезни. Ежели же посетитель почему-либо не достигал этого, то старец сам на исповеди искусными вопросами уяснял, в чем дело, вызывал посетителя на воспоминание о нераскаянном грехе, по невниманию обратившемся в навык.
Возбудив сознание и сокрушение о грехах, старец иногда, по степени и важности их, налагал на кающихся епитимьи, сообразуясь с родом жизни, званием, состоянием, занятиями, здоровьем, возрастом, причем требовал, чтобы кающийся исполнял ее в точности и неопустительно. Епитимья состояла из молитв, покаянного канона, чтения кафизм, поклонов, раздачи милостыни, в прощении обид и оскорблений, примирении с обидевшими, возвращении долгов или чего неправильно присвоенного, оставлении неприличных для христианина навыков, забав и удовольствий, праздного времяпрепровождения и т.п. По исповеди допускал к принятию Святых Таин. Многие, получив на исповеди от старца ощутительную пользу душевную, продолжали и после жить по наставлениям старца, исправлялись от душевных недугов и жили за молитвами старца благочестиво и благополучно и имели его уже своим постоянным духовником и наставником. Также многие приводили к старцу страдающих нервными и духовными болезнями, которые чудесным образом, силою благодати, пребывающей в нем, он исцелял.
Помимо устных сношений со старцем, многие обращались к нему письменно. Таким образом, последнее десятилетие своей деятельной и многоплодной жизни преподобный Илларион провел не в упокоении и отдыхе, а в постоянных трудах как внешнего, так и внутреннего делания, оставаясь и по кончине своего старца его присным послушником и исполнителем его мудрых заветов и наставлений.
Последний искус, смотрением Божиим определенный старцу к усовершенствованию меры его духовного возраста, была тяжкая, почти двухлетняя болезнь.
«Церковь, говаривал старец, есть для нас земное небо, где Сам Бог невидимо присутствует и назирает предстоящих; поэтому в церкви должно стоять чинно, с великим благоговением. Будем любить церковь и будем у ней усердны; она нам отрада и утешение в скорбях и радостях».
«Послушание, поучал старец Илларион, дОлжно проходить с хранением совести, без небрежения, лености и невнимания; должно наблюдать за собою и быть внимательным ко всем своим и малым действиям и послушаниям. Тогда привыкаем ко вниманию и в важных делах, а от небрежения в малом незаметно перейдем к небрежению и в большем».
«каждое дело необходимо начинать с призыванием в помощь имени Божия, ибо занятия, освященные молитвою, будут благотворны для нашего душевного спасения».
«Много учил старец Илларион о незлобивом и безгневном перенесении оскорблений, учил принимать их с самоукорением, как посланные промыслом Божиим за грехи наши для душевной пользы; гнев же обращать не на оскорбившего, а на духа злобы и на себя, что не может оскорбление с кротостью и миролюбием перенести; за оскорбившего же молить Бога и стараться примириться с ним и не оставлять в себе неприязненного к нему чувства».
В ободрение скорбящих старец часто говаривал:«...Аще Бог по нас, кто на ны (Рим.8:31). Потерпим немного и получим вечное блаженство. Предадим забвению все утехи и радости земные они не для нас. Сказано: где сокровище наше, ту будет и сердце наше; а сокровище наше на небеси; поэтому будем стремиться всем сердцем к небесному отечеству. Там все скорбное наше превратится в радость; поношение и уничижение в славу; печали, слезы и воздыхания в утешение; болезни и труды в вечный безболезненный покой».
Часто говорил старец о хранении совести, о внимательном наблюдении за своими мыслями, действиями и словами и о покаянии в них.
«Замечания делай, наставлял старец, не давая пищи собственному самолюбию, соображая, мог ли бы ты сам понести то, что требуешь от другого. Знай, когда можно сделать замечание, а когда лучше смолчать. Если чувствуешь, что гнев объял тебя, сохраняй молчание и до тех пор не говори ничего, пока непрестанною молитвою и самоукорением не утишится твое сердце; а тогда можешь говорить с братом. Если нужно вразумить брата, а ты видишь, что он возмущен гневом или смущен, не говори ничего, чтобы еще более не раздражить его. Когда же увидишь, что и ты, и он покойны, говори не укоряя, а с кротостью».
«Не будем давать цены собственным нашим трудам», говрил старец.
Когда старший, увещевал старец Илларион, делает тебе замечание или выговор, который не соответствовал твоему ожиданию, и если это даже случится и при других, ты перемолчи и со смирением скажи: «прости Бога ради»; ибо сказано: «уготовихся и не смутихся». Ничего ты этим не потеряешь во мнении других, а, напротив, выиграешь. Полезнее для души сознавать себя во всем виноватым и последним их всех, нежели прибегать к самооправданию, которое происходит от гордости, а гордым Бог противится, смиренным же дает благодать. Вспомни, что если бы ты был и прав или не так в этом случае виноват, как говорят, то все же мы пред Богом все виноваты и во грехах, аще и один день жития нашего будет на земли. Господь же ту не оправдывает только тех, которые в сердце своем сознают себя великими грещниками.
Желавшим вступить в брак старец советовал, чтобы брак совершался не иначе, как с согласия и благословения родителей или старших в семействе, но чтобы не было и со стороны старших принуждения; чтобы вступающие в брак один другому нравились и при выборе жениха или невесты внимание обращалось не на капитал, а на то, чтобы брачующиеся и их родители были благочестивы и хорошей нравственности. Тогда, говорил старец, можно надеяться на счастье новобрачных. Не одобрял старец большое неравенство лет, от которого могут потом возникать скорби. Некоторое старшинство можно еще допустить в мужчине, но в женщине оно может быть причиною многих скорбей. Не одобрял старец заключения браков по страсти, ибо когда страсти утихнут любовь может исчезнуть. Не одобрял брака между лицами различных вероисповеданий: муж и жена, составляя одно тело, должны быть и духовно соединены.
Copyright © 2003 ds
Буду рад, если что-нибудь
окажется полезным
Webmaster: ds